столе из красного дерева, полковник вскорости поднял его и зажал в зубах. Этот небольшого роста, слегка полноватый, но крепко сбитый армянин, неуклюже и смешно собрав коробки и прижав их к пузу своими волосатыми руками, не выпуская ключа изо рта, направился к двери. Коробки перекрывали ему обзор, но он уверенно двигался в сторону выхода. Подойдя вплотную к двери, Сергей Борисович развернулся и толкнул ее тем местом, где спина теряет свое благородное название. Это был эффектный выход. Закрывая кабинет, он вдруг услышал, как зазвонил телефон на его рабочем столе. У полковника была очень забавная манера произносить нецензурную брань, не договаривая слова до конца, или заменять мат на однокоренные слова. И когда он ругался, что было весьма частым явлением в рабочем процессе, он напоминал известного французского комедийного актера Луи де Фюнеса. И в этот раз, закрыв глаза, он сквозь зубы своего миниатюрного рта, по слогам выговаривая последнее слово, нервно произнес:
– Рабочий день закончен!
Но телефон разрывал тишину, а вместе с ней и нервы начальника.
– Ну какого х-у-у-у-дожника ты звонишь мне в это время?! Су-у-у-слик ты гребаный! – краснея от злости, словно индонезийский вулкан Мерапи, закипал полковник.
Ценой неимоверных моральных усилий армянин проделал обратный путь к рабочему месту. Он резко схватил трубку телефона и в ту же секунду выронил ее, потом выругался на армянском и вновь повторил попытку.
– Слушаю! – громко и раздраженно выпалил он.
На том конце провода кто-то монотонно и сдержанно выдавал полковнику информацию, от которой его львиное состояние таяло на глазах. Наморщенный лоб и вздутые вены на шее с каждым услышанным словом разглаживались и утихали. Стеклянный взгляд был направлен на подарочные коробки в проеме дверей, где они в спешке были оставлены. Что-то проникновенное и одновременно ужасное заполняло сознание замеревшего человека. Словно гипноз или транквилизатор, начали действовать услышанные слова. Нарастающий поток колдовского спокойствия окутал полковника полиции. Не перебивая собеседника, он медленно начал погружаться в свое рабочее кресло. Монолог длился будто целую вечность. Наконец голос на том конце провода стих.
Полковник, словно заворожённый, ответил только:
– Да… Конечно… – но слова прозвучали очень тихо. От услышанного в горле пересохло.
Сергей Борисович медленно вынул платок из кармана брюк и протер шею и широкий лоб от пота.
Затем он взял трубку соседнего телефонного аппарата и произнес в нее почти без эмоций:
– Виннер и Реброва ко мне в кабинет.
Молодая кровь
– С кем будешь праздновать? – вальяжно откинувшись на стуле, поинтересовался лейтенант полиции тридцатипятилетний Сергей Ребров. Двухметровый, крепко сбитый голубоглазый блондин с внешностью Дольфа Лундгрена и характером задиристого дворового хулигана предвкушал предстоящую обстановку клубной вечеринки, куда его пригласили