боится и ненавидит своего отца, как с этим справиться ей совсем не помогает мама, как ее травят школьные подружки, и как ей вдруг разрешили их пригласить на день рождения в начале восьмого класса. И как она на радостях пригласила аж восемь человек, и как потом все отменили, вернее, регламентировали их количество до четырёх за день до праздника… И как она рыдала, обещала больше никогда ничего не просить и лично перемыть всю посуду и полы после застолья. Но отец, да и мама были непреклонны. Не смогла помочь даже Марина, поклявшись помочь и с готовкой, и с уборкой. И как она, заискивая и извиняясь, подходила на переменках к каждой из четырёх «лишних» подружек и просила не приходить… И как к ней вообще никто не пришел в назначенное воскресенье, и вкусно накрытый стол на пять человек долго стоял в зале без единого сотрапезника… И как её с ещё большим рвением травили в классе после неудавшихся именин, и как она вообще ненавидит свой день рождения, потому что всегда несчастна! несчастна в этот день… И, как она в шестом классе влюбилась в самого красивого мальчика в классе, став двадцатой по счету его тайной воздыхательницей, и как её ежедневно принижают на его глазах, и поэтому он ровным счетом ее просто не замечает… И как она мечтает сбежать, куда подальше из отчего дома. Нелли молча, не прерывая слушала печальный рассказ. Уже второй раз за последний месяц вторая Лена пылко заявляет о побеге, но как рознятся причины, порождающие эти намерения!
Девочка опять горько расплакалась, растравив себе сердце воспоминаниями. Она старалась ни дома, ни в школе не показывать слез, но сейчас это было выше ее сил.
Нелли, как хороший психотерапевт, могла заключить из её рассказа, что отец страдает психическим заболеванием, она даже знала название такого недуга. Нездоровая психика небольшого человека, искалеченная в детстве и берущая подпитку из многих комплексов. И из жестокости к слабому, если не поддаются сильные. Нет, физической силы в нем было предостаточно, речь о душевном равновесии. Подобострастно-дружелюбный с посторонними, он дома отпускал пружину, сдерживающую его эмоциональную составляющую в течение дня.
Нелли, выслушав горькую исповедь, впервые не знала, как успокоить совсем расстроившуюся девочку. Её впору было успокаивать саму. Она достала из шкафчика валериану, накапала в стакан ей, а потом и себе.
– Тебя дома как зовут? Можно мне так же?
– Лёка… Но, это мама и Марина. А отец… – Лен… – она запнулась – Кой… И Леной, бывает.
– Лёка куда лучше! Мне нравится, и тебе очень подходит. А отца ты как называешь?
– Раньше папой, когда была маленькая. Сейчас – никак… почти…
– Ну, хорошо. А что ты любишь делать?
– Читать! – её глаза стразу засветились, помятуя о десятках прочитанных книг с фонариком, под одеялом. Отец был приверженцем четкого режима, и после «отбоя» в 21—00 рекомендовалась темнота и тишина. Она, испытывая дефицит живого общения,