в комнату и решил, что никогда не вернусь сюда. Вырвал корни – сгреб одежду из шкафа и швырнул ее в свой ведьмовский карман. За одеждой последовали мои книги – поразительно, я помнил, как покупал каждую из них. За исключением одной. Невзрачный томик с золотым тисением – написанная доктором Робертом «Хроника лиходейств». На форзаце дарственная надпись – «Светлому княжичу Петтиру Илъярну Туласову от автора, доктора Роберта Эгиша». Я не помнил, как стал владельцем этой книги, не понимал, какой из известных мне докторов Робертов был дарителем.
Сел к окну, пролистал – некоторые из историй были мне известны. Доктор Роберт, живший на острове Нортона Нортона рассказывал мне скырбу от Яноше Ольхомере – в ней упоминалась пешера в которой я частенько бывал в детстве. Пещера с дырой в полу, дырой ведущей в Дуггур. Миракля об Оэпине Фердамадуре, былички о деяниях Мартина Хорнамадура – и скырба об отшельнике-големисте и его творении, собранном из останков карлика Густава Великанова. Скырба рассказывалась несколько иначе, чем в бумагах по делу, переданных мне Олафом. Заканчивалась она словами следующими словами: «С тех пор охотник на людей приходил ко всем, кто называл его имя, пусть даже не вслух, а в уме, про себя. А звался он теперь именем, полученным им в горящей черным пламенем бездне Дуггура: Гаур Фарот». Стоило мне произнести это имя, как передо мной раскрылся черный прямоугольник окна, из которого, словно рзянец из табакерки, выскочил тощий, лысый и лопоухий субъект. Глаза его – два белых огонька, светившихся на дне черных провалов глубоких глазниц – зыркнули в мою сторону. Тщедушное тело охотника было упаковано в костюм из блестящей черной кожи, украшенной многочисленными металлическими клепками и шипами. В правой руке охотник сжимал рунный кинжал – слово, образующее клинок было изогнутым, словно серп. Мне нечего не оставалось как обнажить мой меч – забавный факт, о котором я вспоминал редко: нашел я его именно в пещере, описанной в скырбе о Яноше Ольхомере. Когда-то его владельцем был рыцарь Эйнар Угламадур – бастард отина Горана Якоба Иллуинова, отца моей бесподобной подружки, княгини Аллы. После позорного поражения Эйнара владельцем меча стал троллеподобный увалень Янош. Что же касается фамильного меча князей Тулкасовых, то вместе с титулом, поместьем на Таларских островах и кольцом власти, он достался моему брату, чванливому снобу Николасу, так похожему на бородатую копию его матери.
Вот такие мысли промелькнули в моей голове, когда я обнажал мой меч и уворачивался от просвистевшего в паре пядиц от моего носа изогнутом кинжале Гаур Фарота. Ключ, освобождающий клинок, я повернул на треть, так как боялся зацепить низкий потолок комнаты. Поначалу охотник не казался мне опасным противником. В отличие от других отинов я никогда не полагался на мой магический меч – урок почерпнутый мной от Бледного Коня, правой руки Нортона Нортона. Бледный Конь учил меня фехтовать – заточенным обрезком водопроводной трубы, кухонным половником, куском ржавой арматуры. После обучения любой из этих