именно отправит её в новую истерику. Я медленно приближалась к трясущемуся комочку, но внезапно умолкла.
Рада подлетела ко мне и бросилась в объятия, заливаясь слезами.
– Я думала, ты меня оставила. Я думала, ты не вернёшься. Я думала…
– Чш-шш, всё хорошо. Всё будет хорошо.
– Я знаю, что ты не Марика. Марика умерла. Она не любила меня. Она бы бросила. Ты не она, но, пожалуйста, не отдавай меня в приют. Я буду слушаться. Буду помогать. Буду работать. Только не отдавай в приют, пожалуйста. Я правда, правда буду послушной.
– Тихо, ну что ты. Я ведь уже говорила. Мы отправляемся за продуктами, а затем – ко мне на работу. Мне выделили уютный домик с печкой. Это будет нелегко, но мы справимся. Никто не собирается тебя отдавать. Ты – Радость, а значит, тебе не положено плакать. М?
– Правда? – Она подняла на меня свои глазки, до этого смотрящие в пол. Какую подлость я сотворила, сравнив ее с собакой. У меня есть дочь. Точка.
– Да, правда. Напомни, пожалуйста, здесь есть наши вещи?
– Есть. Я их спрятала. Сейчас. – И она с решимостью кинулась в сено, вытащив небольшой мешок.
– Там мамина шаль, колечко и письмо. Но его нужно прочитать за день до моего рождения.
– И когда это будет? – Я села на подстилку и усадила малышку… дочь, к себе на колени.
– В первый месяц весны. Двадцатого дня.
– В марте значит. А сейчас у нас что?
– У нас нет названий у месяцев. Просто – зима, весна, лето, осень. И дни.
– А сейчас у нас третий месяц осени.
– Шестнадцатый день. Да. – красивая у нее улыбка.
– Так, погоди. Голова не варит. В месяце четыре недели по десять дней. А месяцев сколько в сезон?
– А зачем голове, что-то варить и что такое сезон?
– Зима- это зимний сезон. Лето- летний сезон. А голова… выражение такое.
– А, поняла. В каждом месяце по четыре недели. А месяцев, всего шестнадцать.
– Какая же ты у меня умная девочка. Будешь моим учителем. Стоп. Ты знаешь, что я не Марика? А почему сразу не сказала?
– Боялась, что ты уйдешь. Я видела как Марику сбросили в яму, а потом молилась лисьему Богу, чтобы он дал мне новую маму. И на третий день, пришла ты.
– Лисий Бог?
– В него мама верила. Я помню. Теперь и я верю. Только никому не говори. Люди не должны верить в Богов проклятых.
– Как тут все сложно. Хорошо. Никому не скажу. Это все вещи?
– Да. Все остальное не наше. Но, нам это отдали навсегда.
– Значит заберем все, потом постираем. Все лучше, будет чем укрыться.
На сборы, у нас ушло минут пятнадцать, собирать то и нечего. Пару отрезов старой тряпки (ткани), да один комплект посуды. Чашка, ложка, кружка. Все из дерева. На этом, наше богатство закончилось.
С теткой мы быстро попрощались и пошли на рынок, где мое хорошее настроение, накрылось медным тазом жесткой реальности.
Представьте картину. Взрослая девушка,