если у кого-то организм не приспособлен к этой профессии. Завтра в двести семнадцатой аудитории вас будут ждать представители лучших вузов Зеи, и выбор будет за вами. Тем, кто останется, предстоит последнее испытание, тестирование. Выдержавшие становятся студентами Академии. До начала занятий – неделя отпуска.
К своим он прилетел ночью. Дом светился всеми окнами на трёх этажах, он сообщил, что его приняли, заранее. Лучшего подарка родным он сделать не мог.
Назавтра отец устроил грандиозный приём. Приглашены были соседи, родственники, друзья, сослуживцы и пресса. Не важно, что его работа не имела ничего общего с полётами во Вселенной, фамилия теперь будет у всех на слуху.
Был конец августа, и праздник устроили на огромном лугу, никакой зал не вместил бы всех приглашённых. Столы, лёгкие павильоны, площадки для танцев, музыка. Все его поздравляли, он улыбался и благодарил.
Ждал Мэлори, Гибсоны запаздывали. Но вот и они. Чета родителей, Кэт с женихом значительно старше её, с широкой улыбкой, еле сдерживается, чтобы, забыв о женихе, не бросится ему на шею.
И Мэлори. Она стала выше ростом, у неё изумительные волосы, раньше они были затянуты в тоненькие косички от самого пробора. Теперь красиво уложены на головке, отсвечивали золотом на солнце и спускались по спине до тонкой талии.
Она была настоящая леди. Он сам не понял, почему поцеловал ей руку, мягкую, податливую. И всю неделю прыгал в седло и галопом летел к Гибсонам. Имел право, она же его невеста! Рассказывал ей что-то забавное, а она молчала и улыбалась.
Строгий отбор выдержали десять ребят и две девушки. Одна очень старалась быть похожей на мальчика. А вторая, если бы и захотела, то не смогла. Их остригли коротко. На лекции должны были приходить в женской одежде, юбка, жилет, туфли без каблучка. На тренировках, в походах были неотличимы от ребят – брюки, ботинки, куртки.
Илона была красавицей. Ни стрижка, ни одежда этого скрыть не могли. Все десять парней, и Бен в том числе, готовы были выполнять любое её желание. На первом же занятии она села рядом с Беном.
У неё были волосы цвета красного дерева, белоснежная матовая кожа и яркие карие глаза. Бен прозвал её амазонкой. Абсолютное бесстрашие, острый язычок, полная независимость.
Потом, когда их будут называть неразлучниками, он смирится с тем, что она начитанней его, эрудированней и смелее в суждениях.
Она открыто критиковала Систему, хотя прекрасно знала, что за это бывает простым смертным. Но Система к этой критике относилась по-разному. Одни оказывались не там, где планировали, а другим это сходило с рук, и они продолжали работать на Систему.
Он сносил её насмешки, послушно читал книги, которые, как она считала, стыдно было не прочесть давным-давно. Смирялся с тем, что она как бы поднимала его до себя. В первую осень, в походе, пошла с ним за хворостом для костра. И вдруг остановилась и посмотрела в глаза. И их будто швырнуло друг к другу.
И так было все пять лет. После любой разлуки, на день, на неделю, на каникулы, они без слов бросались друг к другу, обнимались, будто снова обретая общую гармонию, переплетая