Лабинцы. Побег из красной России. Последний этап Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска
митинги в начале 1918 года, когда «шаталась» казачья власть от местных иногородних, с отцом появлялись оба с винтовками в руках. Не выдержав, уехал в Ростов, поступил в Добровольческую Армию, с нею прошел Кубань, при штурме Екатеринодара 31 марта был тяжело ранен в позвонок и лишился возможности передвигаться. С тяжело раненными был оставлен в станице Дядьковской. Выжил, но остался калекой. Теперь в седло его сажают два казака-станичника, для которых он так и остался «Мишей Жуковым» – умным, веселым, сыном простой казачьей семьи. Его мать – казачка станицы Казанской.
Об этих двух отрядах генерал Науменко похвально отзывался в своих Сообщениях за номерами 6 и 7 и поощрял эти образования.
В станице неожиданно появился наш старый Кавказец мирного времени полковник Хоранов Уджуко Джанхотович, а по-русски – Валентин Захарович, младший брат известного на Тереке генерала Хоранова. Я его не видел с 1914 года, когда он, 39-летний подъесаул, младший офицер одной из сотен, по мобилизации был командирован из Мерва в отдел и со 2-м Кавказским полком выступил на Западный фронт.
Отличный гимнаст и дамский кавалер. Он тогда был дружен со мной, почему еду к нему, и мы обнимаемся. О нем напишется по событиям.
– Зачем?.. как?.. Почему Вы здесь? – закидываю его вопросами.
– Как почему?.. Я же старый Кавказец!.. вот и приехал в свою окружную станицу, – отвечает он и добавляет: – А отчего же мне не принять Кавказскую бригаду? Казаков я хорошо знаю, да и они меня давно знают. Высшее начальство разбежалось, ну я и приехал из Екатеринодара, так как был свободен.
Не знаю, как это случилось, но генерал Науменко назначил его сразу же начальником 4-й Кубанской дивизии, так как генерал Косинов к своим частям уже не вернулся.
У командира 1-го Кавказского полка полковника Товстика произошли разногласия со своими старшими офицерами: он ушел. Командиром назначен был полковник В.Н. Хоменко, старый Кавказец, умный, корректный офицер.
С Товстиком я познакомился в майских льготных лагерях на реке Челбасы в 1914 году. Он был тогда в чине сотника. Маленького роста, рыженький, пухленький, среди широкой по разгулу молодежи хорунжих и сотников тогда 2-го Черноморского полка он был скромен и замкнут. Судьба его мне неизвестна.
Конная атака 1-го Лабинского полка у хутора Лосева
За 5 дней пребывания в Кавказской – 2-й Кубанский корпус был приведен в хорошее состояние. Сильными бригадами оставались Лабинская и Кавказская. Мы были безмятежны, словно стояли на отдыхе в глубоком тылу, как 16 февраля, далеко до рассвета, по станице с севера был открыт редкий орудийный огонь. Это было больше чем неожиданно. По диспозиции полки выбросились по тревоге на запад от станицы и выстроились в резервную колонну. Скоро прибыл и генерал Науменко. Стояла еще ночь. Боевая обстановка нам, начальникам частей, была неизвестна.
Подъехав ко мне, Науменко тихо, просто сказал:
– Полковник Елисеев, Вы местный житель, все дороги Вам известны. Мы должны отступить