выдрав из-под злосчастного и уже несъедобного батона оставшиеся пакеты, стажер молча вернулся к кошке, дособрал раскиданные по земле «богатства». Не возражая агентше добавил к ним и бесполезные бутылки.
– Идем?
– Мя.
Пока шел до гостиницы, в голове гулял балтийский ветер. Он гонял одну и ту же мысль – «Я не сдам. Я теперь точно не сдам. Все кончено».
Если шансы вырастить что-то из брикета у Феликса и были, то теперь, когда магическое семечко стащил крылатый воришка…
С такими невеселыми мыслями он добрался до гостиницы и поднялся в номер.
– Чего такой мрачный? – спросила кошка, выпрыгнув из куртки.
В комнате было тепло. Она потянулась, довольная. Пока не увидела в зеркале отражение своего хвоста. Подошла ближе, встала на задние лапки, умильно опираясь передними на гладкую стеклянную поверхность. Рассмотрела себя, оценила, замерла в ужасе.
– Нормальный я, – буркнул Феликс, не обращая внимания ни на цепочку новых кошачьих следов на полу, ни на кошачий столбняк.
– Нормальный ты, – она с трудом оторвалась от своего отражения, – несешь ахинею. А тут молчал всю дорогу. Что случилось?
«Да какая разница?» – вяло подумал Феликс, бросил пропитанную илом футболку к вчерашней, пропитанной зимней балтийской лужей.
– Я в душ, – бросил коротко и закрылся на добрых полчаса.
Когда Феликс вышел, Катерина напряженно сидела на столе и сверлила дверь ванны взглядом. Зелень в её глазах к вечеру усилилась и кошечка освещала номер нежным зеленым сиянием не хуже пары ночников.
Она молча проследила за тем, как он взял чистую одежду, вернулся в ванную, хлопнув дверью. Не прокомментировала ни шатко висящее на бедрах полотенце, ни пустое выражение на лице, ни капли воды, стекающие с волос.
Когда Феликс вышел, уже полностью одетый, и упал на кровать, она спрыгнула на пол, прошуршала там немного, но на кровать не полезла.
Феликс смотрел в потолок. В номере балтийского ветра не было. Мысль «Я не сдам. Все кончено» теперь не шумела в голове, в гулко звенела и тикала, как дурацкие настольные часы, которые какой-то умник поставил рядом с отельным телефоном.
– Алекс, – голос Катерины прошелестел где-то совсем рядом.
Запах ила усилился, в лицо ударило зеленым светом.
Феликс повернул голову. Над краем кровати виднелась чумазая кошачья мордочка по бокам от котором – еще более чумазые кошачьи лапки с выпущенными коготками. Катерина, попавшая в тело крошечной кошечки, в такой позе до пола не доставала.
Феликс подался вперед, проверил – так и есть – задние лапки висят в воздухе, печально обвисший хвостик украшает ковролин новыми пятнами.
– Я – Алекс, – подтвердил он, приподнимая кошку за промокший животик, – а вот вы…
– Я? – ушки кошечки печально поникли.
– А вот вы должны быть хорошенько вымыты, – вздохнул он, – снова.Катерина фыркнула и повисла тряпочкой.
Глава 2. Кошачье-воробьиные переговоры
– Нет, ты только посмотри, что эти мошенники