в хрустальном шаре. Но колдун продолжал подбрасывать игральные кости, будто бы в этом чисто рефлекторном действии кроется решение текущей проблемы.
Но вот Танатос бросил кости… и не поймал их. Они упали на холодный пол и, прокатившись с глухим стуком, остановились.
– Четверка и шестерка! – с интересом произнес колдун. – Шанс пятьдесят на пятьдесят, что наша затея выгорит!
– Лучше чем ничего, гарп! – произнесла гарпия, щелкнув заостренным клювом.
– Но нужно хорошо подготовиться к ее выполнению! – предложил голем, скребя золотыми когтями по каменному полу.
– Да! – согласился Танатос, подбирая кости. – Если бы мы имели дело с армией обычных лошадей, можно было не волноваться! Даже единороги с пегасами меня не так беспокоят, как эта троица!
– И не зря! Именно они отбили большинство наших атак. И из-за них в прошлом ты потерпел неудачу, – съехидничала гарпия.
– Чушь! – Танатос гордо выпрямился и, спрятав кубики под черной сутаной, стал методично расчесывать черными когтями свою бороду. – Я проиграл, потому что совершил ошибку, недооценив своего противника! Но теперь такого не повторится! Готовьте гоблинов! Риск велик, но дело того стоит!
– Может, сперва сообщим лорду?
Танатос гневно зыркнул на голема. Тот смиренно склонил голову.
В зале настала тишина. И вот колдун произнес:
– Отец всего Темного занят созданием новых солдат! Я не стану его отвлекать от такого захватывающего процесса!
Словно в подтверждение слов чернокнижника по всем коридорам разнеслись визгливые стоны. Они проникали в самую душу и наполняли ее горькими мучениями.
– Думаю, ты прав!
Глава 6
Встреча
Арон пересек Геракльскую Реку через новый построенный мост – по указу короля пять солнц5 назад. Его возвращение в Браунитон протекало незаметно. В Фредериксом Лесу на него никто не нападал, не было ни гоблинов, ни пресловутых «кабанов». Все настолько тихо, что лучше было бы громко. Такая умиротворенность угнетала Бурогрива. Его копыта так и дергались от безделья. Жизнь скучнела без возможности махать клинком в битве. Рыцарь без Хозяина удивлялся собственным мыслям. Неужели для него война стала значить больше, чем мирный труд землепашца?
Что-то подобное утверждал сэр Гавейн в дни ученичества Арона.
– Хороший рыцарь – рыцарь, который знает пользу битвы и с пользой может провести отдых! – величаво говорил милорд, сидя в кресле и поедая слойку с сыром и луком. – Но в жизни каждого рыцаря настает этап, когда ничто не приносит большей радости, чем звон мечей и грохот доспехов. Такие этапы бывают, но они проходят. Поверьте мне, проходят.
Арон не помнил, когда проходят «этапы взросления», однако надеялся, что песни брауни еще могут его веселить. Хотя, возможно, угнетала Бурогрива не скука, а копыта, перевязанные белыми бинтами. Они болели так сильно, словно бывший рыцарь ходил по раскаленным углям. Жжение удивительно неприятное.
Последствия невыполненной клятвы королю. Вот оно, наказание, нескончаемая боль