чем я и говорил, – Галахад уже собрался уйти.
– Милорд… Это кобылка!
Галахад удивился:
– Простите?
– Кудесник – кобылка! – повторил Угольгрив.
– Тогда зачем вы говорите о ней как о коне? – сердце рыцаря забилось чаще при воспоминаниях о той песне и мелодичном голосе.
– Потому что ведет она себя очень упрямо, как жеребец! – ответил Белогрив.
– Почему вы просите рыцаря этим заняться? – спросил Галахад все с тем же скепсисом.
– Мы не хотим сами прогонять ее! – ответил Угольгрив.
– Вы определитесь, чего именно хотите.
– Вы не поняли, милорд. Мы не хотим САМИ прогонять ее.
Сэр Рыжегрив только усмехнулся.
– Боюсь, я вам тут не помощник, господа.
– Вы отказываетесь помочь? – с печалью спросил Гарри Угольгрив.
– Долг рыцарей Ордена – служить, защищать и быть верными себе. А не прогонять кудесников-кобыл по чьей-то прихоти.
– Что ж, спасибо, что выслушали нас, – глухо отозвался Угольгрив.
– Прощайте, старейшины, да пусть земля ваша будет плодородной, – поклонился Галахад и вышел из дома.
Гарри Угольгрив вместе с Роджером допивали сидр.
– Он думает, мы негодяи! – возмутился Белогрив.
– Возможно, он прав.
– И что нам делать?
– Придется самим, – произнес Угольгрив.
А за окном разворачивалось невероятное действо. Небо вновь озарилось яркими красками, и несколько фигур, сотканных из света, поднимали вверх мечи.
– Вот еще одно представление, – Роджер Белогрив глотнул сидра, любуясь.
Сама чародейка стояла на торговой улице меж прилавков с тканями и фруктами. Белая грива, белая шкура, белый хвост и голубые глаза ярко светились под ночным небом. Вокруг собрались лошади, завороженно глядя на то, как она зажигает пространство взмахами старого плаща.
У большинства лошадей данное «покрывало», которое носила чародейка, вызывало противоречивые чувства. С одной стороны оно выглядело крайне нелепо. Коричневая ткань с золотыми узорами непонятной формы. Словом, старый драный ковер, а не плащ колдуна. Однако с другой точки зрения было что-то в этом плаще завораживающее.
И Помпея прекрасно чувствовала их эмоции. Она ощущала многое. Восхищение, удивление, подозрение, ненависть. Но посторонние мысли никак не отвлекали ее от творимого колдовства. Используя силу Плаща Атласа, она поднимала ворох магических искр в небо и зажигала их с помощью Аппо, прячущегося у нее под плащом. Голубому фениксу-фамильяру совершенно не по нраву было таиться в кармане плаща. Но противиться воле хозяйки – Помпеи Голуборогой – он не мог.
Вытворив еще несколько огненных трюков, она произнесла сладким, но громким голосом:
– А теперь, дамы и господа, услышьте историю давно минувших дней! – Помпея снова вскинула подбой плаща, ворох голубых искр взметнулся вверх, и на небосводе появились силуэты лошадей, пегасов и единорогов. Агийвцы глядели на творящуюся волшбу широко распахнутыми