мне жить не хотелось? В таком случае, я глупая, жестокая и эгоистичная особа. А если это всё лишь роковая случайность, стечение обстоятельств, тогда я больше не верю в высшую справедливость и праведный суд. Тогда всё, чему мы все поклоняемся, ложь. И не существует ничьей невидимой руки, направляющей нас по жизни, а мы идём сами, сами спотыкаемся, расшибаем собственные лбы, просто оттого, что не смотрим под ноги. И нет других причин.
– Вот, теперь взгляните, какая вы красавица! – широко и искренне улыбнулась Лада, ставя передо мной тяжёлое круглое зеркало.
– Как же вы сумели донести его до палаты? – удивлённо пробормотала я, крепко вцепившись в увесистый металлический предмет, но стараясь не глядеть на своё отражение. Совсем недавно я просто умирала от любопытства и желания поскорее увидеть себя, а теперь не решалась узнать уже, какая я есть на самом деле.
– Ну же, Нина. Не робейте так, вам нечего бояться.
Я медленно подняла глаза и застыла, словно в палате ударил суровый январский мороз. Из-за мутного, местами исчерченного тонкими царапинами стекла, на меня смотрели большие почти чёрные глаза молодой женщины. Изящно изогнутые густые брови, длинные пушистые ресницы, бледные, почти бескровные губы, чёткий овал лица, тёмно-русые завитки волос у лба, небрежно прикрывающие уже заживающие раны, – неужели это я, неужели это всё моё? Дрожащей рукой я медленно коснулась лица, провела по губам, и женщина в зеркале в точности повторила мои движения.
– Лада… – прошептала я, не в силах отвести завороженного взгляда от смуглой красавицы, испуганно взирающей на меня из старого зеркала.
– Это вы, Нина, я же говорила, что вы – красивая. А вы мне не верили. – Засмеялась Лада. – Уж не знаю, как такая женщина, как вы, может думать, что она одинока. Не может быть такого! Вы же настоящая красавица, художники всей Империи должны в очередь выстраиваться, чтобы ваш портрет писать!
– Это и правда – я? – мне до сих пор не верилось в реальность происходящего.
– Вы, Нина, вы самая настоящая!
– Но как…
– Вы не верите? – удивленно вскрикнула сиделка.
– Не знаю… – растерянно проговорила я.
– Вот же зеркало, и вот вы – в нём. Вы – красивая молодая женщина, настоящая, не нарисованная.
– Почему я такая?
– А какой вы себя представляли?
– Не знаю, не такой…
– Не такой привлекательной?
– Нет. Не такой…думала, я старше, и…
– Вы себя совсем не узнаёте? А вот так? – Лада собрала мне волосы на макушке.
– Не узнаю, совершенно не узнаю. Мне странно и непривычно видеть себя… такой. Будто это и не я вовсе. Не могу описать свои чувства… – я положила тяжёлое зеркало на колени, и тут же подняла и снова поставила перед собой, не обращая внимания на трясущиеся от усталости руки.
Надо же – это, в самом деле, я. Но я не помню себя такой, и, если честно, вообще никакой себя не помню. Мои представления о своей внешности ограничивались моей скудной