меня уж больше нечем удивить. – Зачем?
– Затем, Нина Сергеевна, что совершено преступление: вас сбили, в результате вы получили серьёзное угрожающее жизни состояние и потеряли ребенка. И неизвестно, как дальше сложится ваша судьба.
– Не понимаю. – Я схватилась руками за голову. – При чём здесь моя судьба?
– Ах! Нина Сергеевна, Нина Сергеевна! Вы думаете, подобные события могут пройти бесследно?
– Нет, я решительно ничего не понимаю.
– Что же, это нормально. У вас шок. Сейчас дам вам успокоительное – полежите, отдохните. Осмыслите всё услышанное. Возможно, что-то начнёт вспоминаться.
– Этот полицейский ещё придёт, я правильно поняла? – спросила я, сама, не понимая, зачем. Ведь мне не особо был интересен ответ.
– Уверен, что обязательно посетит вас в ближайшем будущем. Как только вам будет, о чем ему поведать, а пока… пока – ложитесь отдохните. Остальное, с вашего позволения, обсудим завтра. – Доктор засобирался дальше на обход.
– Постойте, выходит, вы ещё не всё мне рассказали? – ровным голосом задала я вопрос, словно моя способность к удивленному тону незаметно для меня самой испарилась.
– Хм… Не то чтобы не всё, говорить об этом преждевременно без дополнительных исследований и осмотров. – Озадаченный не то моим спокойным произношением, не то сутью вопроса сказал Владислав Иванович. – К великому сожалению, в нашем небольшом городе нет возможностей для этого, но у меня есть знакомый и очень талантливый профессор медицины в Москве – он может помочь в таком сложном деле.
– Я всё же не поняла, в каком именно деле?
– В обследовании вас на предмет возможности в будущем рожать детей.
– А что… с моей способностью?
– Поймите, манипуляции, к которым нам пришлось прибегнуть, чтобы остановить угрожающее вашей жизни кровотечение, как бы вам сказать… небезопасны и с высокой вероятностью приводят к бесплодию или невозможности вынашивания…
– Правда? – безразлично, вероятно, устав удивляться и шокироваться происходящему, спросила я.
– Чистейшая и не совсем приятная правда, небольшой шанс всё же остаётся, надежда есть всегда – вы должны об этом помнить.
– Я помню, доктор.
– И это замечательно, но нужно, повторюсь, обследоваться дальше, чтобы знать наверняка…
– Зачем?
– Что «зачем»?
– Знать наверняка – зачем?
– Понимаете, Нина Сергеевна, вы молоды, и, вероятно, у вас есть семья. Информацию о вас мы передали в полицейский участок – возможно, вас уже ищут ваши родные.
– Никто меня не ищет, Владислав Иванович…
– Ну отчего же? Уверен – ищут, и отец вашего ребенка – прежде всего. Наберитесь терпения – память вернётся, а с ней и ваша семья. – Доктор нервничал, он явно торопился к другим пациентам, но и не мог отмахнуться от моих навязчивых вопросов, и продолжал монотонно на них отвечать, стоя в дверном проёме. И этот разговор совершенно не доставлял ему никакого удовольствия.
– Вы не знаете ничего