на плечи увесистые сумки и двинулись в экопарк. Экологический парк для магнитогорцев – место прогулок с прохладными аллеями, место спортивных активностей с ровными дорожками, уличными тренажёрами и пунктами проката, место фотосессий с лесными пейзажами в черте города и просто место встреч. Каждое лето там собираются любители роликов, велосипедов и футбола, а зимой им на смену приходят фигуристы, хоккеисты, лыжники и фанаты санного спорта.
В выходной в крытой раздевалке, как всегда, яблоку негде было упасть. Кто-то готовился выйти на лёд, старательно шнуруя коньки, кто-то отогревался горячим чаем из буфета, кто-то просто отдыхал, а кто-то из конькобежца снова превращался в обычного человека. С трудом втесавшись между жующим семейством и спортивным классом одной из школ, мы всё-таки переобулись.
Электронный термометр над выходом на лёд показывал -26° C. «Холодно, однако!» Первый неуверенный шаг, второй, уже твёрже, третий… Ноги сами вспомнили, как толкаться и скользить. Громкая музыка не могла заглушить радостных визгов и смеха. Я, рассекая зимний воздух, одновременно радовалась и тому, что понимала все песни из динамиков, и тому, что могла разобрать каждое слово проезжающих мимо людей. «Не то, что все эти немцы, турки, поляки, французы… Здесь я своя».
Наивная улыбка задержалась на моём лице. Зубы ломило от холода и встречного ветра, но мне было слишком хорошо, слишком легко, слишком радостно, чтобы перестать улыбаться. «Коньки – это как терапия или медитация. Успокаивают мысли, расслабляют, дарят ощущение свободы. Ты просто скользишь без плана или маршрута. Ни о чём не думаешь. Наслаждаешься. Наверное, за это я и люблю каток». Три часа на льду пролетели как мгновение. Счастливое мгновение, проведённое с моими девочками.
Воскресенье, 31 января 2016 года
«Это было как смертный приговор: знать, что я никогда не смогу обнять тебя, никогда не смогу рассказать тебе, что же ты для меня значишь». (Сесилия Ахерн, «Не верю. Не надеюсь. Люблю»)
«Я знаю, что ты на меня злишься. Я знаю, что сделал ошибку. Прости меня, Саша. Надо было сразу тебе всё объяснить. Но я не мог. Мне очень стыдно! Ответь, пожалуйста, на звонок. Давай поговорим?» – прочитала я одно из тринадцати новых сообщений.
Номер Пойраза я заблокировала ещё в самолете, после того, как он не приехал меня проводить. Мы с Виолеттой тогда только-только расположились на своих местах в просторном салоне, и я решила, что не хочу увозить щемящий груз с собой. Решила оставить Пойраза и всё, что меня с ним связывало, на берегу Средиземного моря. Там, где родилась невероятная история, связавшая двоих совершенно разных людей, которые и встретиться-то не должны были. Я решила остаться благодарной турецкому парню за каждую свою улыбку, но продолжать жить дальше. Без него.
Перед тем как открыть сообщение, я взглянула на номер. Турецкий. В сердце что-то больно кольнуло. Что-то одновременно жгучее и ледяное. «Это он», – пронеслось в голове, и палец сам надавил на сообщение, не спросив