ситуации случались редко. Жители поселений всё же сталкивались с ними при освоении родного мира. Впрочем, одна только теоретическая возможность подталкивала к укреплению умений давать достойные ответы на вызовы природы.
Поэтому неудивительно, что Фокс следовал полученным навыкам и уменьшал расход энергии, где только мог. Между прочим, рождало неудобства! Вот как сейчас. Ведь проще же получить сигнал пеленга от постоянно работающей интеллектуальной системы гравимобиля. И поставленная цель быстрее бы оказалась достигнута. Но как же традиции!
Впрочем, Мышиный король с готовностью шёл на жертвы. Это наполняло сердце гордостью, ибо так он следовал идеалам суровой древности. Тогда не полагались слепо на технику, а учитывали возможные сбои и старались опираться на свои силы.
Конечно, стремления во всём идти по стопам героев имели довольно зыбкую почву под собой. Соглашаясь с сознательными ограничениями, Фокс девяносто девять процентов времени бессознательно проводил во взаимодействии с информационной сетью. Пусть в словах и образах это не фиксировали, но не прекращался механический обмен данными с имплантом в мозгу. Правда, он не выходил на сознательный уровень без воли человека.
Автоматический поиск контактов приносил удивительные плоды. Часто не приходилось даже выражать запросы и желания. Системы реагировали на них, словно на собственные.
О, эта знаменитая гордость жителей Зандара за свою автономию! Но стоило ли игнорировать прохождение выбора вариантов деятельности, который совершали свободные зандарцы, через сито предварительных уточнений? Интеллектуальные системы просчитывали оптимальные сценарии. Пользователи отдавали им предпочтение и тем совершали выбор.
В итоге каждый зандарец или зандарка имели дело с особыми траекториями личного развития. Они придумали бы их сами, будь у них достаточно времени для того. Однако чуть раньше им помогали, страхуя от заведомо ошибочных предпочтений.
Совершённые вычисления и отсев негативных сценариев экономили время. Люди брали готовые шаблоны, которые оставалось наложить на свою жизнь, искренне полагая, что это делается абсолютно самостоятельно. Хотя в упомянутом выше смысле так оно и было.
Одна лишь справедливость требовала честного указания внешних источников поступления моделей поведения и общения.
Вот, например, Фокс смутно припоминал, как поступил в интернат. Там он определил траекторию личного развития путём решения тестовых заданий. Сам момент в прошлом виделся как бы со стороны. Тогда Фокс был слишком мал для его осознания. Поэтому природная часть мозга почти ничего не запечатлела.
Но в чём, казалось бы, проблема? Данные хранились в биополимерном импланте, внедрённом в мозг в момент рождения: бери и считывай. Но нет, именно здесь наблюдалось ограничение. Из этических соображений отдельные личности не имели доступа к полной базе данных.
Все стремились сохранять естественный порядок вещей. Даже родители обладали лишь ограниченным доступом