занимаюсь. Нет?
– Ну…
– Кстати, если через пятнадцать минут я не поеду за вещами и потом в сторону вокзала, то опоздаю на поезд.
– Поезд?.. Не знал, что ты уезжаешь уже сегодня. Жаль… Тогда счастливой дороги, Тара! И – выпьем за тебя?
Глава 2. Начальство и мертвый иллюзионист
Толпы, яркие вывески, вездесущая реклама – в многомиллионном Никта-Эребе никогда не утихал водоворот красок, звуков и запахов.
По виадукам неслись потоки машин. Автобусы гнали по скоростным полосам. Автомобили гудели на перекрёстках. Мотоциклы и скутеры лавировали между рядами. Людская река бурлила в руслах тротуаров. Велосипедистам… повезло с выделенными дорожками. В торговые центры тянулись цепочки очередей, и каждую секунду наружу выходили люди с покупками. Повсюду виднелись газетные киоски, будки с чаем и кофе. Из забегаловок долетал резкий запах фастфуда.
Нотти не уступал размерами Никта-Эребу, но в моём родном городе никто не спешил. Большинство горожан ходили спокойно и расслабленно. Может, из-за круглый год тёплой погоды, зелёных гор, золотого побережья и ласкового океана. Может, просто не привыкли суетиться.
В Никта-Эребе вместо деревьев росли небоскрёбы. Скверы и аллеи ютились между ними сиротами. Чахлые клёны уже начали краснеть, и ветер ронял первые листья в копилки канализационных решёток. Неудивительно, что мне встречались в основном нервные и словно вечно опаздывающие куда-то люди и вирды. В наэлектризованном мегаполисе волей-неволей взвоешь от стресса.
В белых брюках, зелёном джемпере поверх льняной рубашки и обычном для южан галстуке-боло я чувствовала себя цветным персонажем, по ошибке угодившим в монохромное кино. Жёлтые шарф и ботинки усиливали контраст. Даже мой чемодан был в полоску, а не чёрным, как сумки большинства горожан. Я улыбалась – после «реливона» старуха-мигрень отвалила, – и на меня подозрительно косились.
Выйдя на остановке «Головной офис Контроля», я направилась в бар «Золотая лань». Зверски хотелось пообедать. Последний раз я ела перед отъездом из Нотти, с Ирвином. Так себе ужин.
Бар я обнаружила месяц назад, когда приезжала на итоговое собеседование. Он располагался по диагонали от офиса, на перекрёстке. Над тротуаром блестела старомодная вывеска: овальный диск в обрамлении рожек. Кованая дверь с ручкой в виде копыта и два окна смотрели на дорогу, остальные четыре – в пешеходный переулок, терявшийся в дебрях небоскрёбов.
Внутри крутилась под потолком лань из папье-маше. Зал наполняли аромат кофе и полумрак. Я с удовольствием сняла «авиаторы». Интерьер расслаблял. Стены выкрашены в бежевый; мебель – из тёмного дерева, а обивка стульев и портьеры – зелёная рогожка; кое-где – кованые жардиньерки с филодендронами. Между рогатыми бра висели пейзажи гористого побережья, напоминавшие мне о Нотти. В патефоне-чемодане на стойке поскрипывала джазовая пластинка.
Бармен, высокий человек с каштановыми кудрями, усами и бородкой поприветствовал меня кивком. Я заказала ланч и села так, чтобы видеть зеркальный фасад башни Контроля. Она насчитывала тридцать четыре