запереть шумящую дверь.
Дверь, ведущую в комнату той девушки. Почему она снова открыта?
Мне не разрешили носить то платье, значит и в комнату входить нельзя. Но закрыто-то можно!Опустив пальцы на ручку, я торможу, видя по ту сторону жуткий портрет.
А вдруг, эта девушка умерла? Вдруг именно ее могила находится в том саду?
Вдруг ее задушил Зверь собственными руками, потому что она так же, как и я, ослушалась.
Подхожу ближе, чтобы закрыть дверь, но мой глаз цепляется за фото в рамке на комоде, которое я прежде здесь не видела.
Я сойду с ума, если не увижу, кто изображен на нем. Подхожу к столику, поднимаю фотографию. В комнате достаточно света, чтобы разглядеть на фото ту самую рыжеволосую девушку и… молодого парня. С красивой, широкой улыбкой. Мурашки пробегают по коже, потому что его глаз на карточке нет.
Они выжжены сигаретой, на месте глазниц зияют рваные дыры. Какая жуть…
Кто он?
На мгновение его лицо мне кажется знакомым, хотя без глаз непонятно… кроме Родиона никаких парней я в своей жизни не знала, а этого…
Определенно его лицо мне кажется знакомым.
Почему?
Кладу фотографию аккуратно на то же место и возвращаюсь к себе.
– Почему вы не общаетесь со мной? – спрашиваю утром кухарку, – Вам запретили?
Я устала рыдать по утрам из-за отсутствия новостей. Вот так, взаперти, в клетке, в поисках ответа на вопрос о своих родных.
– А кто должен мне запретить?
– Хозяин дома, – повторяю.
Я уже сотню раз пыталась выведать из уст женщины настоящее имя мужчины. Все тщетно.
– Он мне ничего никогда не запрещал, – фыркает женщина, – Я сама не вижу в этом необходимости. Ты чересчур любопытная и суешь свой нос туда, куда тебя не просят. И лезешь на рожон.
Вот как?
– Меня держат тут против воли, и я хочу домой, – ною, – Разве это справедливо, что Зверь принесет меня в жертву так же, как ту рыжеволосую девушку с фото?
Женщина роняет нож из рук.
А я, вдруг со страхом осознаю, что эти два дня не видела того десертного ножика. Неужели в страхе, я его обронила?
– Следи за языком, дурочка, – злостно проговаривает она, – Эта девушка – никакая не жертва. А будешь повторять такое и попусту болтать языком, тогда хозяин действительно тебя накажет. Никогда не смей оскорблять ее память. И запомни: в этом доме даже у стен есть уши.
Чувствую непонятное, ядовитое ощущение за грудиной. Разъедает кислотой.
Она отозвалась о ней с таким… почетом и уважением.
А я, похоже, в ее глазах навсегда останусь подстилкой.
***
Ночью мне снова снятся кошмары. Тот сад с розовыми кустами, но уже в кромешной тьме.
Безымянная могила и фото девушки в рамке. Тот парень.
Кровать подо мной прогибается. Сон приобретает новые очертания. Я пытаюсь шевельнуться, но ничего не выходит.
Нет, это не сон.
Рванное дыхание за моим ухом.
Прикосновение жесткой щетины к шее, которое сменяется холодом острого металла.
А затем тихое:
– Нужно