туда плаваем. Хорошо идут, – нахохлившись, мальчишка бычит хмурый взгляд. Тархан, размахнувшись от души, отвешивает ему подзатыльник.
– Я тебе сколько раз говорил! Ты ж самый взрослый! А мозгов?
– Как вы все меня бесите, а! Ещё и на ковер завтра за вас. – Слышать про мозги и взрослость от Тара настолько смешно, что даже злость на время отступает.
Усталость, обещанная учебником, безразличием и апатией затягивает разум. Отворачиваюсь и бреду к Рурху, едва переставляя ноги. Тхар! Как в седло-то залезть теперь. Я б такой, что упал прям тут и проспал сутки-двое.
Рурх все активнее таранит сознание нетерпением. Ему надо лететь.
С трудом взобравшись на шипастую спину по поставленному крылу, нахожу взглядом Ису:
– Вернуться на базу. Всем троим и без неожиданных залетов по дороге куда-то еще. Это приказ.
Она сдержанно кивает. Мадина с трудом поднимает голову со спины своего дракона. Взгляд мутный, как у не спавшей неделю минимум.
– Солт! Прикрываешь Мадишку. Она еле держится.
Не успеваю даже крепежи затянуть, как Рурх взлетает. Хватаюсь за гребни на голове, чтобы не мотало, как мешок дерьма в горной реке.
– На базу, Рурх.
Глава 4.1
– Рурх, куда! База в другой стороне, тхар.
Странное нетерпение внутри печёт почти так же сильно, как прикосновение бестии… Мы же её выжгли, я знаю точно. Это что-то другое. Что-то мне незнакомое.
Внезапно дракон пикирует вниз, делает кольцо и разворачивается в противоположную от намеченного курса сторону. По его каменистой чешуе дрожью катится волна радостного возбуждения. Я сначала списывал все на период гона, раскатанный вторжением и слиянием, не сразу поняв в чём дело, но теперь… Рурх никогда не был сумасбродом. Даже в такие периоды сначала выполнял просьбы и только потом пускался в погоню за самками…
– Тхар, Рурх. Нет! Домой, нам надо домой! – но он вообще не обращает внимания. Я знаю, что слышит и намеренно игнорирует. Злость на него, на Солта, на себя – всё это многократно усиленное отголосками битвы и отравой бестии рвёт меня изнутри.
Я ударяю шпорами по драконьим бокам, там, где чешуя сходится пластинами в стык. Он недовольно ревёт от боли, морщусь, получив свою порцию по связи. Вообще, мы такое не практикуем, но сейчас я зол настолько, что не могу с собой справиться. Понимаю умом, что часть этой злобы не моя. В крови всё ещё бурлит остаточный след хаоса. Тьма подпитывает худшее во мне. И я не могу её побороть.
И это ещё больше злит! Ненавижу быть слабым.
Рурх поднимается выше, набирая скорость. Его боль, волнение и азарт текут в меня горной рекой, топят, как внезапно накатившая на камни волна, бьёт под дых. Я сиплю, хватая ртом разреженный воздух.
Нельзя глубоко впускать в себя дракона.
Пункт из правил никогда не казался таким понятным, как сейчас.
Мы так высоко над облаками, что я начинаю коченеть от холода и костюм уже не защищает кожу. Как если бы намертво примёрз. Дракону с его каменной чешуёй наплевать на холод. Но я-то, тхар, некаменный!
– Рурх!
Молчание.