что Бешеный на три часа ушёл спать, а Антонычу предстояло отъебать девушек и отправить их на все четыре стороны, после чего разбудить Бешеного, и самому пойти на хуй. Вот и настал момент истины. Пришлось Игорю Антоновичу в одиночку выебать обеих дам, несмотря на тяжесть в члене и боль в яйцах. Однако понравилось. Как-то он ночью не понял всей прелести коллективного разврата. Правильно, не всё сразу. Сразу только кошки родятся, да и то эта истина никем не проверена.
Красная жопа уже давно перестала быть красной, а стала бледно розовой с незначительными зелёными подтёками. Для тёмного времени суток вполне даже прилично. Девушка с такой жопой вполне спокойно могла идти к мужу, которому ещё только в понедельник предстояло вернуться из командировки. Вот она подлая бабья натура. Девушка с тараканьими усами тоже спокойно могла уйти домой, ибо муж ей не грозил в ближайшие несколько дней, которых было бы достаточно для устранения зелёных крестов с задницы. Короче говоря, часам к восьми вечера все дамы благополучно отбыли восвояси, а Игорь Васильевич изволил проснуться. Он ненавязчиво предложил Антнычу пожрать и конкретно договориться о грядущих планах, после чего и разбежаться. Предложение было настолько заманчивым, что Антоныч никак не смог отказаться от похода на кухню. Ещё бы он отказался, как бы не так.
На кухне разговор тихо перешёл от подведения итогов социалистического соревнования к обсуждению пятилетних планов. Выслушав всю конструктивную критику за отход от идей марксизма-ленинизма, за волюнтаризм, за перегибы на местах, за формальный подход, за кумовство и чванство, Антоныч робко спросил Бешеного про империалистическую перестройку их жизни, которая неминуемо должна наступить после получения наследства безутешной федеральной судьёй. Антонычу очень хотелось процесс ускорить, но Василич убедил его не торопиться и торжественно пообещал, что сам переговорит с Еленой Николаевной Волковой и убедит её не выёбыватся, а Антонычу, если тот потерпит пару недель, он обещал не менее пяти оргий под музыку Стравинского. Он аргументировал задержку тем, что лучше судью выписать из дурки вчистую, чем рисковать и тайно вывозить её за пределы лечебно-исправительного заведения. Поддавшись искушению, Игорь Антонович согласился с вескими доводами подельника и пришёл к мысли о том, что просто попиздить пару часов за жизнь и обсудить планы на будущее, будет на сегодня куда полезнее, чем думать о какой-то федеральной судье. Действительно, а судьи-то кто? Идёт весна священная, священная весна! Блядь! Весне дорогу! Но баба ж бабой остаётся, пусть хоть судьёй она зовётся. Кажется, именно так и сказал Пушкин. Даже если и не так, так хуйли слушать негра? Что он может понимать в жизни?
Пожрали быстро и с хорошим аппетитом, но кофе решили попить не спеша и с удовольствием. Оба прибывали в благостном настроении, однако Антоныча всё время пробивало на глупые вопросы.
– Василич, а тебе Бычью Кровь регулярно подгоняют?
– Регулярнее