даёт!
– Во дура!
– Ха, Поспелова жжёт!
– Пробудился в мыши демон Преисподней!
– Вали давай, а то хуже будет!
– Что значит – никуда не пойдёшь?! – возмутилась учительница. – Условия она директору ставить будет! А ну марш за дверь!
Видя, что привлекла к себе нежелательное внимание, Люба кое-как поднялась с места и корявой походкой вышла вон, молясь мыслимым и немыслимым духам, потому что догадывалась, кто стоит снаружи.
Имир, едва за ней закрылась дверь, улыбнулся, нежно прикоснулся к её личику и хотел было поцеловать, но девушка увернулась.
– У тебя что-то случилось? – нахмурился отличник, не ожидавший холодного приёма. – Злишься, что я на три дня пропал?.. Люба, я отцу помогал на станции. Вчера до школы доползти не смог от перегруза – весь день на ж/д в подсобке для рабочих провалялся. Отсыпался, пока вечером папа не разбудил… Очень по тебе соскучился! На улице солнышко, хорошо, а ты из кабинетов совсем не выходишь! Может, поделишься наболевшим?
Люба, накрутившая себя до состояния взвинченной пружины, ожидавшая последнего дня Помпеи, услышав тёплые слова, разом спустила в душе все курки, взведённые напряжением, – и разревелась. Слёзы накопленной боли потекли градом по бледным щекам, не желая более сдерживаться в девичьей груди.
– Ох, мама родная! Ты чего?! – распереживался Ибрагимов. – Ну-у-у, тише! Что же случилось? Что-то очень плохое? Пойдём куда-нибудь подальше, спрячемся… Знаю одно укромное местечко!
Он взял Поспелову за руку и повёл прочь из коридора второго этажа вниз по лестнице, что вела к столовой. Под лестницей укрылась неприметная дверь в подвал, представлявший небольшой тамбур с парочкой маленьких кабинетов, в которых когда-то учителя труда проводили уроки.
Оглядевшись, Имир шустро вынул из своего кожаного ремня язычок, ловко провернул им в массивном навесном замке – тот без сопротивления, щёлкнув, открылся. Юноша осторожно приподнял перекошенную дверь за железную ручку, чтобы не скрипела, повесил замок на одну из петель, дабы его отсутствие не привлекло ненужное внимание, нырнул в темноту, и, щёлкнув выключателем на стене, завёл подругу.
Тусклый жёлтый свет мигающих усталых плафонов привлекательнее подвал не сделал. Люба, в пятом – шестом классе имевшая честь бывать здесь на уроках труда, оценила, как деградировало за несколько лет заброшенное помещение. Запах затхлости и сырой плесени, штукатурка кое-где отвалилась, обнажив бетон. Поломанная школьная мебель складывалась грудами у стен, видимо, на чёрный день, потому что других оправданий присутствию здесь такого количества хлама попросту не находилось. Девочка из любопытства дёрнула дверь в один из бывших кабинетов, в котором она и её одноклассницы, будучи маленькими, смотрели на стареньком проекторе обучающие советские фильмы – закрыто.
– Он забит списанным оборудованием, ножками столов и стульев, макулатурой типа этой, – пояснил Имир, кивнув на плохо освещённый угол, где громоздилась копна учебных