вздрогнула от его слов и поспешила натянуть на лицо вежливую улыбку.
– О нет. Всё в порядке. Я просто задумалась, – ответила она, стараясь звучать убедительно.
Но её внутренний голос тут же подсказал: лучше бы он оставил её в покое. Разговоры с Томасом всегда вызывали у неё странное беспокойство, хотя внешне он был самым дружелюбным человеком.
– Ладно, – улыбнулся он и поднял бумажный пакет. – Я принёс обед!
Эрин нервно сглотнула, а затем прочистила горло, чувствуя себя неловко. Её взгляд с удивлением упал на пакет, как будто он был чем-то чуждым в этой комнате. До этого момента она никогда так сильно не хотела, чтобы Джеремайя позвал её – хотя бы потому, что он был предсказуем в своей агрессии, и это странным образом успокаивало её.
– Спасибо. Тебе не нужно было этого делать, – наконец вымолвила она, пытаясь удерживать ровный тон.
– Я хотел, – ответил он с легкостью и сел напротив неё, доставая из пакета содержимое.
Томас выложил два сэндвича, две бутылки воды и два яблока. Его действия казались настолько обыденными и спокойными, что это выбивало Эрин из равновесия.
– Итак, что ты собираешься делать в эти выходные? – спросил он, жуя кусочек сэндвича.
Эрин осталась на месте, стараясь не двигаться лишний раз, но её рука уже крепко сжимала телефон, который она держала на случай необходимости вызвать охрану. Она прекрасно понимала, что последствия такого поступка для неё будут неприятными, особенно если Джеремайя об этом узнает. Но она чувствовала себя загнанной в угол.
– Рассел пригласил меня куда-нибудь сходить, – наконец ответила она, удерживая голос как можно более нейтральным.
Несмотря на внутренний дискомфорт, Эрин заставила себя улыбнуться. Рассел всегда был тем, кто помогал ей вырваться из дома, пусть даже ненадолго. Джеремайя ненавидел, когда она куда-то уходила, и обычно заваливал её работой, чтобы она оставалась либо в офисе, либо дома. Если же ей удавалось улизнуть, от него неизменно следовали сообщение или звонок, словно напоминание о том, кто контролирует её жизнь.
Она так и не понимала, почему он так отчаянно пытался её изолировать. Возможно, это был способ удержать власть, которой он наслаждался, подавляя её. Казалось, Джеремайя получал особое удовлетворение, унижая её – словно тем самым он символически унижал её родителей.
– Понятно, – Томас выглядел разочарованным. Его губы сжались в мрачную линию, и его взгляд стал тяжёлым. – Куда ты идёшь?
– На самом деле, я понятия не имею, – честно ответила она, пытаясь не встречаться с ним взглядом.
– Ясно, – коротко кивнул он, но его челюсть оставалась напряжённой, а взгляд – пронзительным.
Они продолжили есть в тишине. Точнее, Томас ел, а Эрин лишь ковырялась в еде. Наедине с ним она чувствовала себя неспокойно. Его взгляд, наполненный скрытым гневом, его сжатые губы и едва заметное напряжение в плечах – всё это вызывало в ней тревогу. Она чувствовала, как её внутренний голос отчаянно кричит о красных флажках, и