новаго съ подписью «звѣрь».
Насъ таскали подъ вывесокъ пиръ,
Обучали не танцамъ весны.
Скрученъ шагомъ, похожимъ на міръ,
Весь песокъ забытья. И вины
Дождь похожъ на сумятицу паръ,
Равнодушно клюющихъ заборъ
Этихъ словъ. Безысходность – отваръ
Для такихъ, кто идетъ на укоръ
И не въ грусти прощаетъ за насъ
Тяжесть спрятать угрюмый паромъ
Всѣхъ забытыхъ. Отпущенный сказъ
Радость встрѣтитъ смѣющимся ртомъ.
«День далъ насытиться игрою…»
День далъ насытиться игрою,
Невидимой изъ стараго окна.
Я изъ него внимательно порою
Стараюсь причаститься вѣкъ. На…
На все, задержанное въ славѣ,
На тонкомъ свѣтѣ схожихъ тропъ.
Кустъ ярости обманывать въ забавѣ
Не умудрялся скоро. Свой потопъ
Высушивалъ порядки темныхъ лѣтъ,
Скрипящихъ ночью по листамъ.
Принятьемъ масокъ прерванъ свѣтъ,
Оставшійся въ почившемъ нами «тамъ».
Я смотрѣлъ до рванаго абсурда
Носку неба, брошеннаго въ полъ.
И весь точный корнемъ туръ – да,
Безымяненъ, какъ дворовъ подолъ.
Точно въ рѣзвости очерченъ плодъ
Бликовъ, топленныхъ въ обмѣнѣ
Отъ проступка (чѣмъ не сводъ?)
До всѣхъ ризъ въ одномъ колѣнѣ.
«Такъ ускользаетъ…»
Такъ ускользаетъ
Отдавшійся пластъ
Рукомоекъ да рукоблудовъ
Отъ ровной долины соскобленныхъ крышъ.
Вѣтеръ не знаетъ,
Какъ выжилъ сей настъ
Торопящихся къ отчеству mood'овъ.
Но ему ты свое говоришь, говоришь…
Красть колесницы,
Падать въ далекіе сны —
Четкая память на ломанной шпагѣ
Въ радость открытыхъ слипается въ стаѣ.
Шпалы и спицы…
Тѣни дождались весны…
Сложена пѣсня въ полуночной брагѣ,
Волны надрѣзавъ на островѣ въ маѣ.
«И, облачившись въ свое, иное…»
И, облачившись въ свое, иное…
Забывъ, какъ казались собой острова…
Счетъ идетъ заново…
Точно въ осѣдлости ночи родное
Тащитъ на свѣтъ. И до кары волна
Волю кидаетъ страннаго.
Гдѣ же ты, грусть на изнанкѣ
Съеженныхъ спицъ поры?
Давишь ли винъ со причастья?
Дымъ отмѣчаетъ собою въ обманкѣ
Участи черной дыры.
Гласъ обезличенныхъ – счастье.
Кѣмъ же ты водишь, глотая началъ
Духъ отъ колоннъ подражанья?
Ставишь не гордымъ свой видъ.
Мѣсяцъ напутствій себя истончалъ,
Пропасть открывъ на свиданья,
Бросивъ, не жмурясь, обидъ…
И, заслоняя миражъ, колыбель
Безпардонныхъ на иглахъ расплатъ,
Мается знавшій слова.
Очерки ровно ложатся на мель,
Спрятавъ распущенный волей халатъ,
Ставя