гравировки, прежде чем погрузить комнату обратно в тени.
Стрелки всё так же двигались назад, отбивая ритм, который казался чужим, неестественным. Этот ритм не подчинялся привычному ходу времени, он был странно завораживающим, почти гипнотическим. Лиам не мог отвести взгляда. В его голове возникла мысль, абсурдная, но настойчиво повторяющаяся: часы не просто шли – они жили. Их движение было не механическим, а органическим, будто в этом металлическом сердце пряталась чужая жизнь, чужая воля, которая знала гораздо больше, чем когда-либо мог постичь он сам.
Он протянул руку, чтобы коснуться их. Его пальцы нерешительно скользнули по крышке механизма, осязая изящные гравировки – линии, напоминавшие звёздные карты, запечатанные на металлическом небосводе. Но звёзды эти давно исчезли с реального неба, скрытые под бесконечным смогом мегаполиса, где яркие огни и голограммы заменили природный свет. Узор был холодным и странно притягательным, словно он не просто украшал часы, но содержал в себе подсказку или предупреждение.
В его голове звучал один и тот же вопрос, как глухой стук молотка: почему он? Почему эти странные часы оказались у его двери? Почему они выбрали его? Ответа не было, лишь тиканье, которое, казалось, стало громче, почти оглушающим в этой тишине.
Лиам даже не осознал, как его пальцы, ведомые каким-то инстинктом, нажали на едва заметную кнопку, скрытую на корпусе. Мгновенно часы издали едва слышный щелчок, будто выдохнули, освобождая скрытую силу. В тот же миг комната изменилась. Воздух, раньше лёгкий и сухой, стал тяжёлым, насыщенным странной энергией. Он наполнился напряжением, как перед грозой, когда электричество пробегает по коже, заставляя волосы встать дыбом.
Краем глаза Лиам заметил, как секундные стрелки вдруг замерли, застыв в невозможном покое. Затем исчезли звуки. Всё – шум далёких двигателей, мягкий шёпот дождя за окном, даже его собственное дыхание – исчезло, оставив за собой абсолютную тишину. Она была настолько густой и всеобъемлющей, что казалась физической. На мгновение Лиам подумал, что оглох, но тиканье часов всё ещё звучало в его сознании, как последний голос в пустоте.
И тут пространство вспыхнуло. Это был не свет, а что-то большее, похожее на взрыв реальности, который на миг вывернул мир наизнанку. Комната содрогнулась, но не физически, а как будто её границы были вырваны из времени. Лиам инстинктивно закрыл глаза, но свет проникал сквозь веки, пронизывая каждую клетку его тела. Это было чувство, словно кто-то выдернул его из привычного мира, заставляя столкнуться с чем-то, что не поддаётся человеческому пониманию.
Когда он пришёл в себя, мир вокруг изменился. Свет настольной лампы, который раньше казался тусклым и ленивым, теперь стал резким, обжигающим, словно кто-то повернул регулятор яркости до предела, заставляя комнату утонуть в неестественном блеске. Тени, прятавшиеся по углам, исчезли, оставляя пространство оголённым и уязвимым. Лиам зажмурился, пытаясь привыкнуть к резкой смене освещения, но даже с закрытыми глазами