с повышенным чувством ответственности. Он старался быть примером для курсантов в учебе и быту, стремился быть справедливым и выдержанным, одним словом, внутри он был человеком очень порядочным. Он почти не ругался матом. Вместо матерных слов, которые логично могли бы вписаться в воспитательную речь любого командира, он употреблял служебное слово «даже». Слово «даже», очевидно, по его мнению, означало высшую степень чрезвычайности, и, когда он отчитывал курсанта за нерадивость или какой-нибудь залет (грубое нарушение воинской дисциплины), то вместо крепкого и доходчивого словца употреблял слово «даже». К примеру: «Вот что в вас, товарищ курсант, даже, вот, такого хорошего, даже вот есть? Да ничего даже вот такого хорошего даже в вас нету!» Но после даже таких нежностей он не скупился на наряды на службу.
Еще одна особенность нашего старшины, отличавшая его от всех остальных, – это манера его воинского приветствия. Некоторые путают этот термин, называя его отданием чести. Здесь уместно вспомнить старое русское офицерское правило: «Душу – Богу, сердце – женщине, жизнь – Родине, честь – никому». Так вот, прикладывая руку к головному убору во время доклада, наш Кургаев скрючивал пальцы, заводя большой палец внутрь ладони. То ли это было его анатомической особенностью, то ли последствием какой-то травмы, – это так и осталось неизвестным. Но когда зам.начальника факультета увидел при докладе у нашего Толика Кургаева клешню краба возле правого виска, он, взяв его руку, начал пытаться выпрямлять его пальцы, сначала по одному, затем всю ладонь разом. Лично убедившись, что даже ему это не под силу, что старшина – кремень с железными пальцами, и только асфальтоукладочный каток может исправить это недоразумение, он прекратил свои попытки. Ну а мы, курсанты, наблюдая этот цирк, как зам.начфака с сосредоточенным лицом слесаря, рихтующего заготовку, разгибает пальцы, и терпеливые гримасы старшины, тихо ржали, шепотом комментируя происходящее, еще больше наращивая комичность ситуации.
В общем, в моем понимании, абсолютно все курсанты нашей роты были ребятами харизматичными и, как сейчас модно говорить, креативными. Просто у кого-то это выпирало наружу от избытка темперамента, а кто-то проявлялся в других нестандартных ситуациях. Возможно, это было обусловлено особым фэн-шуй нашего училища, ведь прямо через забор рядом с нами располагался огромный киевский зоопарк. От старших курсов мы слышали истории о том, что кто-то из курсантов ради хохмы проводил эксперименты с животными: кто-то бросил в пасть огромному гиппопотаму дымовую шашку, и тот, находясь в бассейне, открывая и закрывая пасть, был похож на курящего сигару толстого буржуя. Другие умельцы отрубили кончик хвоста у крокодила и прибили на тумбочку дневального, который в это время уснул. Я, честно говоря, против таких жестоких опытов над животными, но в юности каких глупостей только не бывает.
А между тем у нас во всю шел период КМБ – Курс молодого бойца. Перед присягой нам предстояло много чему научиться: изучить личное