все сначала. Здесь мы усвоили армейскую мудрость: «Не спеши выполнять первую команду начальника, потому что за ней последует вторая, отменяющая первую». С этих пор комоды (командиры отделений) и курсанты внимательно слушали задачи, которые ставились старшими начальниками нашему полководцу Филипченко, чтобы не попасть под жернова и, если что, подкорректировать воображение Николая.
Старший лейтенант Томашевский, Виталий Адольфович, наш курсовой офицер, рослый мужчина, хорошо сложенный широкоплечий мачо, любитель и любимец женщин легкого флирта, настоящий гусарик. Его серо-голубые глаза, улыбка и вкрадчивая манера разговора, напоминала кота. Именно этот образ у меня и рождался при взгляде на него. Несмотря ни на что, он был мастером спорта по стендовой стрельбе и пытался проявлять спортивную молодцеватость при удобном случае. Его про себя курсанты называли «Я», так как часто от него звучало: «Яяяя определю, яяяя назначу!» Протяжное «Яяяя» указывало на некий нарциссизм, который безусловно был ему присущ. Он очень любил расследовать наши курсантские залеты, записывая на магнитофон, как следователь речь подозреваемого. Особенный кайф он испытывал, когда собственноручно наголо стриг залетчиков. Томашевский построил первый и второй взвод на спортгородке перед полосой препятствий. Даже спортсменам было волнительно, так как раньше только по бревну бегали школьниками, а тут целая полоса препятствий.
– Так, ну-ка, старослужащие, кто покажет, как надо преодолевать препятствия? – обратился Томашевский к сержантам. – Филипченко, давай к снаряду!
– Товарищ штарший лейтенант, у наш в армии это не культивировалошь, – промычал Филипченко.
– А где же ты служил, в каких войсках?
– В штройбате.
Слово «культивировалось» наш гениальный зам.комвзвод подсмотрел заранее в энциклопедии, так как серьезно занялся обогащением своего словарного запаса, а тут выдалась возможность блеснуть эрудицией. Курсанты, похихикав, оценили интеллектуальный рост возможностей Николая, но после того, как Николай залез на самую нижнюю планку у разрывной лестницы и тут же хлопнулся всем туловищем на землю, все, включая Томашевского, заржали как кони.
Часть 3
Дни пролетали как в песне Кобзона, а ночи еще быстрей. С утра нас будил голос старшины: «Кууууурс! Подъем!» Тут же эту арию подхватывали вторыми голосами в совершенно разных тональностях замкомвзвода: «Первый взвод, подъем! Второй взвод, подъем!» И так все четыре взвода. Мы уже вскочили и, как ужаленные, быстро одевались, но тут следом включались третьи голоса – командиров отделений: «Первое отделение, подъем! Второе отделение, подъем!» И под этот динамичный речитатив военного рэпа: «Форма одежды номер два, голый торс!» – мы вылетали из казармы на плац, по-военному быстро пробегая через туалет. Голос старшины возле туалета: «Шире шаг на проходе!» Из туалета чей-то голос весело дублировал: «Шире струю!»
По нормам