Луиза. Познакомьтесь с Грейс и её дочерью Джозефиной. Скоро мы будем жить вместе, одной дружной семьей. – папа проговорил будто бы заученный наизусть текст перед не очень-то интересующейся публикой, поправил очки и выпрямил спину.
Молчание затянулось. Во взгляде Грейс читалось чистой воды отвращение. Подкосились мои разбитые коленки.
– Андре, мать твоих отпрысков не воспитала их должным образом. – подытожила Грейс.
– Грейс, дорогая, прости их за эту оплошность. Я обязательно проведу с ними беседу.
– Беседу о чем? – всё не унимался Роберт. – Думаете, если Вы богатая и в дорогой одежде, можно хамить и оскорблять маленькую девочку? Кажется, это именно Ваши родители не позаботились о воспитании их ребёнка. – он не боялся ее, я так сильно удивилась его реакции. Брат заступился только за меня, хотя гадкие слова предназначались для нас обоих.
– Роберт Анри! Извинись перед Грейс, немедленно. И шагом марш в комнату! – сосуды на отцовском лбу набухли, а рот сжался в тонкую ниточку. Я никогда не видела его в таком состоянии.
– Эта женщина только что назвала твою дочь оборванкой, папа.
Немой ступор захватил меня в тиски. В уголках глаз начали собираться слезы ужаса.
Предчувствие катастрофы застряло в горле, начинало тошнить. Я с мольбой уставилась на брата, но он только крепче прижал меня к себе.
Грейс рассмеялась. Джозефина не поднимала глаз. Мне стало дурно.
– Вот так значит, Андре? Я вхожу в твой дом, а твои детишки с порога начинают со мной пререкаться и указывать, что делать?
Папа… я не узнавала его. Он весь сжался, стыдливо поджав губы. Стал жалкой пародией самого себя. Вытер пот со лба, задумался и замер так же, как и мы. Он сильно похудел и костюм болтался на нем, как на тростинке.
Будто бы под гипнозом, папа поцеловал ее руку в золотых кольцах. Она самодовольно улыбнулась и показала пальцем на нас.
– Мне еще долго ждать извинений?
– Роберт. Сейчас же. – папа смотрел сквозь нас. Мой горячо любимый, заботливый папа. Слезы уже покатились по щекам. Это не мой папа. Кто этот незнакомец? Кто эта грубая женщина? О какой семье шла речь? Мы только недавно похоронили маму, и боль от утраты все еще жестоко царапала душу. Что происходит?
Брат молчал. Тогда она кивнула головой.
– Займись им, Андре. Я и моя дочь не будем терпеть такого отношения к себе.
То, что произошло в следующую секунду, довело меня до истерики.
Папа подошел к нам, оттолкнул меня в сторону и оставил стремительную пощечину на лице брата. Его рука даже не дрогнула. Я разрыдалась, но мне не дали подойти к Роберту.
Грейс встала между нами. Наклонилась к Роберту и отчетливо заявила:
– Никто не может указывать мне, что делать, малыш.
Она вышла, и я слышала стук туфель, медленно удаляющихся по дорожке к воротам. Девочка, не проронив ни одного слова, вышла вслед за матерью.
Меня всю трясло. Папа стоял, склонив голову. Он никогда не поднимал руку. По характеру мягкий и любящий… я просто