слышимой только им музыки, раскачивались из стороны в сторону. Из тяжелых бутонов раздавались негромкие…человеческие голоса. Причудливые растения как бы разговаривали между собой и, склоняясь то вправо, то влево, будто обращались то к одному собеседнику, то к другому, чтобы сообщить услышанную новость. Здешние обитатели и вправду называли цветы говорящими, но на самом деле растения не общались, они лишь повторяли услышанные от людей и духов слова и фразы и за свою внимательность заслужили честь быть своеобразным средством связи в Аркаиме.
Вдоль северного и южного побережий, отделяя северный и южные порты от остального острова, тянулись два длинных ряда высоких колонн из желто-персикового перламутра, увитых плющом и прекрасными орхидеями. Над каждой колоннадой размещался длинный открытый балкон с вырезанной из перламутра изящной балюстрадой, по которому прогуливались посетители острова. Перед каждой колоннадой располагались еще несколько десятков колонн. Они не соединялись в единую цепь и были выше и толще. Эти колонны служили своего рода сваями, на которых, нависая над островом, покоились огромные круглые белые балконы. Упираясь одиночными опорами в нижние балконы, вверх поднимались другие, не больше предыдущих, из каждого последующего – по нескольку поменьше. Снизу балконы были выпуклые. Белоснежную поверхность покрывал мелкий барельеф, отчего сооружения напоминали раковины моллюсков. Верхняя поверхность, в противоположность нижней, была абсолютной плоской и гладкой, лишенной всяких украшений. Она служила посадочной площадкой для воздушных шаров, аэропланов и других летательных аппаратов, которые стаей насекомых бороздили воздушный океан.
Так, над северным и южном побережьями, росли и ветвились два великолепных, чуть заснеженных, сверкающих на солнце перламутровых куста. Листья этих кустов, словно ползучие растения, обвивали каменные лестницы и мостики. По переходам между балконами туда-сюда сновали люди и духи. Они встречались, вместе куда-то направлялись, останавливались, наблюдали сверху вниз, бежали, что-то искали, что-то несли, сталкивались, роняли ношу, вежливо извинялись, что-то записывали, что-то читали, что-то мастерили на ходу или показывали окружающими уже готовую поделку, бежали, прыгали, фотографировали, восторженно вскрикивали, о чем-то спорили, о чём-то болтали, что-то пели, во что-то играли. Все многочисленные движения сливались в сплошное мельтешение. На площадках тоже толпились существа. Каждое мгновение на балконы опускались одни воздушные устройства и влетали другие. Пребывающие приветствовали друг друга и пожимали руки, отбывающие обнимались в знак прощания. Фразы существ переплетались, как ленты. Сотни языков и диалектов поднимались в воздух и, присоединяясь к шуму крыльев самолетов, трепету ткани воздушных шаров и рокоту моторов, сливались в сплошной глухой гул.
Внизу, на земле, жизнь тоже била ключом, и от этого она напоминала огромную извивающуюся разноцветную змею, в которой движущиеся колонны людей представляли собой ее длинный гибкие мускулы. Толпы людей