тем более снимков узи не осталось, в спешке бегства я просто не успела их взять.
– Такое случается, – говорили они. – Может узи ошиблось. А может пороки компенсировались сами, такое тоже случается, благодарите судьбу.
Я благодарила. Горячо и жарко. Целовала маленькое личико своей совершенно здоровой дочки. Ангины и простуды это ерунда. С этим я справлюсь. Главное, что сердце в её груди стучит сильно и уверенно. А её отец… Я не хочу о нем думать. Я надеюсь, что он не будет меня искать, но тем не менее продолжаю бежать. И буду бежать дальше.
С этой мыслью я продолжила собирать вещи, даже немного повеселев. Поверила – все хорошо будет. Самоубеждение штука опасная. Налила очередной кофе, присела на подоконник. Это – моё любимое место. Летом открываю окна, ловлю тёплый ветер. Зимой любуюсь на детей лепящих снежных баб. Сейчас рано ещё, даже дворники не вышли чистить снег. Темно. Снега навалило, через него цепочка одиноких следов.
Всего третий этаж, поэтому двор мне видно хорошо. И машины. За парковочные места ежедневные тихие войны, и те автомобили, что стоят под моим окном я знаю наизусть. Красная – Лены. Значит успела опередить соседей, за неё я рада, шутка ли, трое детей. Все трое будут утром помогать откапывать родную лошадку от снега. Зелёная – молчаливого соседа снизу. А эта чёрная…я её видела. Номеров разглядеть не могу, но клянусь – видела. У своей работы. У больницы.
Страх залестывает с головой. Накидываю пальто, сапоги на голую ногу. Бегу вниз. Мне нужно знать. Я почти уверена, тот мужчина с ледяными глазами там. Он меня преследует. Он – вестник моего мужа.
Снега и правда много. Сразу пушистыми ледяными горстями сыпится в мои сапоги, обжигает холодом. Плевать. Подбегаю к автомобилю. Окна тонированы, разве это разрешено? Такие ни у кого не спрашивают. Хочу заглянуть внутрь, дёргаю за ручку. Заперто. Я чувствую, что он там.
– Откройте! – кричу я. – Немедленно!
Стекло медленно ползёт вниз, я не дышу. Наконец опускается полностью. И я не знаю того, кто сидит в автмобиле.
– Что вам нужно? – грубо спрашивает он.
– Хватит, – почти умоляю я. – Хватит меня мучить, хватит меня преследовать.
Он смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не вижу цвета его глаз, да это неважно. Они такие же холодные и равнодушные, как у его хозяина.
–По-моему вам нужно вернуться в квартиру, – замечает он. – Холодно.
– Вы были у больницы, – жалобно бормочу я. – У моей работы… Здесь. Что вы делаете у моего подъезда в пять утра?
– Половина шестого, – говорит он, словно это имеет значение. – Я жду свою жену. Она, в отличие от вас, не ходит зимой голой, поэтому собирается долго.
Отшатываюсь. Потом смотрю на окна своего дома. Половина шестого, правда. Ленкины окна светятся – трое детей это непросто, она встаёт рано. А ещё Лена работает в больнице. В той самой. Я планировала через неё передавать дочке вкусняшки, но теперь, думаю, нужно будет пользоваться знакомством иначе. Поднимаюсь наверх, на её этаж, стучу в дверь. Лена заспана, в халате, волосы