дальше, увлекая детей.
Немного растерянный и огорчённый я невнимательно дослушал лекцию.
Погода за окном стояла солнечная, безветренная, и после выставки мы с детьми твёрдо решили прогуляться к школе пешком. Путь был не близкий, но сплошь рассечённый парками и скверами. Кульминация этой осени выдалась удивительно яркой. Как только мы вышли из стен, доверху усыпанными красками ушедшей эпохи, я понял, что прогулка в красках настоящей жизни будет лучшим финалом этого дня.
Природа настойчиво приковывала внимание. Дети с более чистой и глубокой впечатлительностью придумывали забавы на каждом углу, у каждого дерева. Оттенки вокруг разжигали воображение. Воздух дрожал под солнцем тысячью пылинок, фонтаны шептали мантры, листья шуршали в детском смехе… Я был заворожён. В тот миг я почувствовал себя безликим наблюдателем, зрителем в самом дорогом и редком театре. Вокруг меня разливалась и искрилась жизнь! Дети и природа… Мне показалось, что именно в этот момент я окончательно перевернул самую заурядную и тоскливую страницу жизни.
Доведя группу до стен гимназии, я собрал из кабинета все нужное для подготовки к занятиям и отправился в новое временное жилище. По дороге, в быстрых сумерках осеннего вечера, я уже многое передумал, и потихоньку насмехался над своей сентиментальностью. Мне уже хотелось к себе домой, в привычное старое прошлое, пусть даже и без Влады. Но совесть победила – я уже договорился о съёме.
Дом, где располагалось моё будущее пристанище, находился в историческом центре города и был досоветской постройки. Арки сквозных проходов, подъезды внутри маленького неприметного дворика… Здесь поражала тишина, застывшая в железных песочницах, притаившаяся под низенькими лавочками и еле уловимая среди развешанного на верёвках белья. Казалось, люди здесь вообще не жили – во дворе никто не гулял, в освещённых окнах нельзя было различить ни одного живого образа – застывшая картина сумеречного безмолвия. Поражённый таким покоем, я присел на низенькую лавочку посреди, окружённый многоглазыми подъездами. Мысли зашелестели, вторя листьям, взгляд скользил по стенам, балкончикам, крыше… Неоднократно исправляемый фасад обнажал долгую историю этого места – прошлые эпохи глядели останками лепнины над окнами и под балконами; надежды социализма отрывались толстенными пластами штукатурки по стенам; а все мирские печали и радости простых людей были сложены на тесных балкончиках. Эта картина заставила меня снова ощутить странный холодок отрешённости. Я наблюдал издалека быструю смену эпох, проходя маршрут сквозь время в компании Мефистофеля. Эти мысли вызвали улыбку. Так я и застыл на мгновение – чуждый жизни, и невероятно счастливый этому.
Тяжёлая металлическая дверь подъезда со скрипом отворилась, отвлекая от мыслей. Вышли люди, зашли другие. Мимо меня уже двигалась жизнь, секунду которой я смог созерцать в странной паузе.