Поселок погрузился в траур, для всех Ага-Али был отцом, защитником и покровителем. Его заботу односельчане очень ценили, он построил школу, чтобы их дети были грамотными, медицинский пункт, который они с гордостью называли «больница». Строгий до суровости, он всегда мог выслушать и помочь. Можно ли перечислить благие дела отца? Отец, он и есть отец, и этим все сказано. Три дня давали эйсан. На четвертый день Марджан позвала детей.
– Прошу вас, – начала она. – Вы сделали все необходимое, оставаться здесь 40 дней нет надобности. Идите по своим делам. Душа вашего отца воссоединилась с душами ваших братьев. Наши родные всегда с нами. Ага-Али – счастливый человек, он ушел из жизни на плечах своих сыновей. Это дано не каждому. Я еще раз выражаю вам свое соболезнование. Идите, приедете на сороковины.
Она обняла своих сыновей, дочерей, зятьев и ушла, скрывая слезы, в ее жизни начинался новый этап. Этап вдовы.
– Нет, Марджан, ты сильная, ты не сдашься, – повторяла она сама себе.
Все разъехались. Наступила ночь. Марджан ханум начала одеваться. Никто, кроме ее слуги, не знал, что она ночью с двумя сторожевыми псами охраняет могилу мужа. Взяв ружье Ага-Али, она скомандовала слуге:
– Пошли. Эти мерзавцы не смогли его убить, могут осквернить могилу, пошли.
Так прошли 40 дней, а точнее, 40 ночей. Наутро после сороковин она сообщила о своем решении перезахоронить Ага-Али.
– С духовенством я уже договорилась. На все воля Божья.
Шихали выделил матери шестерых смельчаков из своей охраны. Марджан велела завернуть останки мужа в ковер и отправилась в путь. Куда она едет, знал только Шихали.
И поныне покоится тело Ага-Али на старом кладбище в далеком от дома Хорасане.
Мелик-Ага проигрывал, ему явно не везло. После очередного проигрыша он послал телохранителя к Шихали домой. Шихали вместе с Сарией ханум были в гостях у своих друзей. Не застав их, телохранитель вернулся в казино. Мелик-Ага нервничал, он хотел отыграться.
– Пойдемте, – упрашивал его телохранитель, – отыграетесь в следующий раз.
Но Мелик-Ага уходить не собирался. Он никогда ни у кого не одалживал денег, кроме Шихали, а сегодня…
Мелик-Ага подошел к сидевшему в дали зала давнему знакомому отца, которого тоже хорошо знал.
– Прошу вас, – начал немного смутившись. – Не могли ли вы, уважаемый Лютви-бек, одолжить мне немного денег? Утром верну. Слово чести.
Лютви-бек улыбнулся: – Нет, сынок, нету денег, прости. Хоть умри, денег нет.
Мелик-Ага, извинившись, отошел. Немного посидев и выпив бокал вина, решил было уйти, как вдруг увидел как Лютви-бек отсчитывает деньги своему племяннику. Кровь ударила в голову Мелик-Аге.
– Мне? Мне хоть умри!? – с этими словами он подошел к Лютви-беку. – Умри сам, сукин сын. Никто не смеет надо мной насмехаться.
Он одним выстрелом уложил обидчика и хладнокровно пошел к выходу. Растерявшийся телохранитель побежал за ним. Такое в казино было впервые