поскольку дядя пообещал отвезти меня в большой магазин игрушек. Отправка текста заняла много времени, и я уснул прямо на полу, устав смотреть на полоску света, пробивающуюся из-под двери. В итоге дяде пришлось поехать на непредвиденный теннисный матч с послом Франции в Варшаве, и в магазин игрушек меня повезла тетя Биба.
Когда я увидел тысячи кукол, маленьких поездов и самолетов, выставленных на прилавках четырех этажей самого крупного магазина игрушек в Варшаве, я чуть не лишился чувств.
– Ну что, малыш, выбрал, что тебе купить? – спросила меня тетя.
А я с разинутым ртом озирался по сторонам. И, забыв о наставлениях матери и своих твердых намерениях быть скромным, воскликнул:
– Всё, тетушка! Я хочу, чтобы ты купила мне всё!
СМЕРТЬ – ЭТО НЕПРОВЕРЕННЫЙ СЛУХ
В 1963 году я сделал свои первые шаги в мире кино, разгрузив полтонны угля в подвал одной из югославских фильмотек.
Для обогрева храма кинематографического искусства было приготовлено две с половиной тонны угля. Паша, Ньего, Труман и я вместе выполнили эту работу. Несмотря на то что Паша был самым сильным, он работал меньше всех, что не помешало ему забрать самую большую долю нашего общего заработка. Удивившись, я спросил своего отца, как такое возможно.
– Закон природы, сынок, – объяснил он. – Крупная рыба поедает мелкую рыбешку. Это называют дарвинизмом.
Получив деньги, Паша, Труман и Ньего отправились играть в покер, а я остался в фильмотеке, чтобы посмотреть фильм Жана Виго «Аталанта». Поскольку я сидел на самом краю первого ряда, домой я вернулся с сильнейшей болью в шее.
– Что с тобой? – забеспокоилась мать.
А я думал о Мишеле Симоне, который на корабле показывал главной героине фото обнаженной женщины со словами:
– Это я в детстве!
В том же году мой отец купил в кредит телевизор «Philips». Это приобретение стало настоящим прорывом в общественной жизни обитателей дома номер 16 Д по улице Ябушицы Авдо. Тем же вечером в новостях мы увидели кадры убийства Джона Фицджералда Кеннеди.
– Ужас! Такой красивый мужчина! – воскликнула моя мать.
Реакция отца была более сдержанной:
– Все они друг друга стоят. Нет ни одного американского президента, который не развязал бы войну.
– Он-то как раз и не развязал! – возразила мать, встав на защиту Кеннеди.
– Потому что не успел. Говорю тебе, женщина, они все одинаковые.
Соседи, собравшиеся у нас, молча пялились в экран. Сложно было понять, что их больше впечатлило: новость о покушении или то, что они впервые смотрели телевизор.
– Господи, Мурат, есть в тебе хоть что-нибудь, не связанное с политикой? – взорвалась моя мать.
– Во мне – есть, а вот в них – нет!
Отец не любил телевидение.
– Конечно, хорошо вовремя узнавать новости, но каждый вечер впускать к себе непрошеных гостей – это уже слишком…
Разумеется, он имел в виду дикторов