Позже начался дождь, перешедший в мокрый снег, прежде чем превратиться в привычную сараевскую изморось.
Внезапно напряжение, вызванное неминуемым появлением товарища Тито, усилилось еще больше. Перед нами пронеслась вереница гудящих «мерседесов» и обрызгала нас водой. Я ошеломленно озирался по сторонам, в то время как толпа аплодировала и размахивала руками.
– Но где же Тито? – спросил я учительницу.
Она дала мне подзатыльник.
– Там, глупый, ты что, его не видишь?! – прошептала она с затуманенным взором.
Моя учительница рассердилась, что я задал ей такой глупый вопрос в тот момент, когда ее экстаз достиг апогея. Тщетно я вставал на цыпочки, пытаясь разглядеть маршала Иосипа Броз Тито, в то время как последний автомобиль удалялся в сторону Баскарсии. Так я впервые не увидел Тито.
Некоторое время спустя полковник Видович, брови которого напоминали жестяные навесы, получил приказ о переводе в Словению. И моя первая любовь, Снежана Видович, так и осталась, на языке квартала Горица, «незавершенной любовью».
Поездка к тете Бибе и путешествие на поезде до Варшавы были для меня не только первой вылазкой за пределы Югославии, но также грандиозным зрелищем, сцены которого, за окном нашего купе, сводились к бесконечным въездам в туннели и выездам из них. Свет и тьма, сон и пробуждение, жизнь и смерть.
– Ты слишком много думаешь для своего возраста! – сказала мне мать, когда я поведал ей о своих ощущениях.
В итоге я так утомился наблюдать за борьбой света и тьмы, что мать устроила меня в багажной сетке вместо чемодана, чтобы я мог отдохнуть и поспать. Именно так я и прибыл в Варшаву, лежа в багажной сетке над полкой, в то время как моя мать дремала, опираясь на чемодан, стоящий на ее коленях.
Тетя Биба была не просто сестрой моего отца. Она оставалась самым влиятельным человеком в его жизни. Когда-то он последовал за ней к партизанам, и после войны она продолжала быть его путеводной звездой. Он не раз гулял в ресторанах Белграда с ее первым мужем, Славко Комарицей, и никак не мог свыкнуться с мыслью, что она вышла замуж за Любомира Райнвайна. В первом браке у моей тети родилась дочь Славенка. Супруги развелись по взаимному согласию после своего возвращения из Берна, где Славко был консулом. Они сохранили дружеские отношения. Славко был очень красивым мужчиной, рассказывали, что мало кому из женщин удавалось перед ним устоять. По возвращении из Швейцарии его обвинили в какой-то финансовой афере.
– На самом деле причиной стал его отказ отречься от матушки-России. С административной точки зрения они не могли его отправить в «Голи-Оток», – объяснил мой отец, считавший, что это дело было сфабриковано.
Комарица был моментально исключен из коммунистической партии. Если бы он не был хорватом, то непременно у годил бы в тюрьму.
Самым большим удовольствием для тети Бибы было принимать у себя не только близких родственников,