место и отключиться.
Где-то гудел ветер, и кажется тучи всё-таки изливали свои недра – нечто гремело по склону, смеша неприступную гору, родившуюся в пламени преисподней и уже не боящуюся ничего.
Утром Yoль не было.
Нат сам разогрел остатки ужина, часто перемешивая содержимое котла, чтобы оно не пригорело, накормил братьев стручками, протушенными до такой степени, что их почти не требовалось жевать. Быстро поев сам, он поспешил по вчерашней тропе, извилистым, забирающим вверх переходом ведущей к образованному стихией серпантину. Остальным, большеглазым от страха и беззащитности, велел сидеть в лагере.
Путь показался короче, чем вчера, но Нат бежал, хватаясь руками за облизанные пламенем стены, чувствуя под горлом взволнованное сердце.
С воды шёл сильный ветер. Водная чистая часть, к сожалению, успела смешаться с привычной маслянистой чернотой. С облегчением вздохнув, юноша разглядел среди горок хлама размышляющую Yoль.
Загорелая фигура в белых полосах одежд не двигалась, учредив ступни в плетённых сандалиях на редком свободном месте. До какой-то поры пляж тянулся чистый, резко прерываясь на отдалении загрязнённой полосой, но и тут и там всё покрылось жёлтой пылью ночных осадков. Вчера граница была чётче. Нат уже догадывался как будет – грань не расплывётся до конца, но оплывать будет, в пользу одного или другого – чистоты либо загрязнения, смотря что будет преобладать. Следы вмешательства Yoль смажутся, и со стороны будет не догадаться, что особенная водомерка приложила к ландшафту руку. Грязная сторона плыла перед глазами волнами тяжёлого излучения, будто обозлённого тем, что часть его чудовищного тела отсёк человек. На чистой стороне изобильно лежали не взятые вчера вещи.
Парень скачками сбежал по серпантину.
– Что это? – спросил Нат, вместо того чтобы излить своё беспокойство, что не нашёл её там, где проснулся.
– Прибор, – Yoль не обернулась и не удивилась. – Говорят, с его помощью определяли направление.
– Зачем? – удивился Нат.
– Не видели.
– Разве предки, которые создавали грандиозные вещи, были слепы?
– Получается. Мой инструктор говорил, что у них было другое зрение.
– Они не видели излучение?
– Мой инструктор говорил, что в их благословенную эпоху оно было таким слабым, что не было необходимости видеть его.
– То есть… у них была чистая пища, дома, вода…?
– Ну можно и так сказать.
– Что же произошло с тем прекрасным миром?
– Кто-то говорит – Рокк-ти-Букк.
– А твой инструктор?
– Считал, что люди сами были виноваты.
– И что, нам теперь отвечать? – оскорбился Нат.
– Твоё положение не так плохо, – она вдруг потрепала его по плечу. – Твой геном оказался стойким к грязному излучению. Фон даже дал тебе силу, позволяющую превосходить большинство выживших…
Они помолчали, глядя на чернильно-чёрный прибой, пачкающий берег маслянистыми разводами,