он его только на верхнем уровне, и то лишь потому, что выйти они оба могли, только вновь приложив ладони к углублениям в стене. Ром пытался дотянуться до обеих вмятин одновременно, но для этого ему понадобилось бы вытянуть руки на вдвое большее расстояние.
– Успокойся! – Жимми обхватил его сзади, придавив к двери. – Мы сейчас выйдем, но только если ты полностью успокоишься.
Ром всхлипнул и, прижавшись лицом к прохладной поверхности, часто задышал. По его щекам, измазанным серой пылью, текли слёзы, превращаясь в грязные потоки.
– Мы уже уходим, Ром, – навалившись на приятеля, Жимми не давал ему пошевелиться. – Ты сейчас мне скажешь, что с тобой всё хорошо, и мы выйдем. Итак, ты в порядке?
Ром послушно кивнул.
– Скажи мне, чтобы я услышал: ты в порядке?
– Да, да, я в порядке.
Жимми видел, что он уже действительно приходит в себя. Тогда, отпустив Рома, он вложил его скользкую от слёз ладонь в одну замочную вмятину, а своей дотянулся до второй. Если прежде вспыхнувший при их появлении ряд плафонов пугал, то теперь он подействовал на Рома успокаивающе. Жимми вёл его к выходу из репозитария под локоть и с каждым шагом видел, как поступь Рома становится твёрже. Перед последней дверью Жимми снова его остановил:
– Как бы там ни было, но я тебе благодарен.
Безвольно склонив голову, Ром промолчал.
– Сейчас мы откроем дверь, и ты пойдёшь на работу к Траю, – Жимми обтёр рукавом его лицо и улыбнулся. – Теперь ты точно в порядке. Пойдёшь спокойно, ни на кого не глядя, никуда не сворачивая. И запомни – никому ни слова! – Последняя фраза явно была лишней. Жимми и так был уверен, что всё случившееся внизу Ром постарается забыть, как самый страшный кошмар. – А теперь подними руку, мы выходим.
За отъехавшей в сторону дверью Жимми боялся увидеть проходивших мимо наставников, однако им по-прежнему везло. Затем он услышал тонкий, меняющий частоту сигнал к окончанию проповедей и началу работы. Он разливался со стороны жилых модулей, как отличный ориентир, безошибочно указывающий направление.
– Мы успели, – выдохнул Жимми.
Он вывел Рома по всё ещё пустым проходам к площади и легонько подтолкнул в спину.
– Не забудь всё, что я тебе сказал.
На площади понемногу появлялись первые обыватели, идущие каждый к месту своей работы. Словно на ватных ногах Ром направился к ним, и Жимми облегчённо вздохнул, увидев, что на него никто не обратил внимания. Скоро Ром растворится в толпе, и можно быть уверенным, что их поход в репозитарий останется тайной. Жимми бросил на него последний взгляд и заторопился в другую сторону, к вездеходу. Ни Грила, ни Сига пока ещё не было. Тогда, забравшись в кабину, Жимми на ощупь посчитал под комбинезоном количество прихваченных листов. Их оказалось всего восемь, хотя раньше, по оттопыривающемуся верху комбинезона, представлялось, что листов куда больше. Но он тут же понял причину. Пластик был куда толще, чем в «Заветах жития», к которым привык Жимми. А текст был гораздо мельче.