не только проступающие из-под белой рубашки хорошо развитые мышцы, но и модные молодёжные подтяжки, очень широкие, ярко-синие в белую полоску. Ольга присела рядом, и я поймал себя на мысли, что академик почему-то омолодил только себя, а вот жену оставил в том же возрасте. И теперь она выглядела, как видавшая виды мочалка на старой швабре.
– Ну что же, наверно, стоит продолжить разговор о долгих перелётах к звёздам? А, Никитин? – продолжил академик со снисходительной улыбкой. – Раньше продолжительность жизни человека ограничивалась 70-80, или максимум 100 годами. Но я, как видите, сумел повернуть время вспять. В свои 94 года я выгляжу… На сколько я выгляжу?
–Думаю, лет на 35, господин Золин, – на лице ведущего образовалась такая елейная улыбка, что меня чуть не стошнило.
Студия встретила овациями эти слова, и хотя я знал, что люди рукоплещут лишь по указке, кольнула зависть и обида. Интерес явно перешёл к академику. А я мог уже катиться куда подальше.
– Так вот. Ну, а ещё пара лет для моих исследований. И возможно – кто знает, я смогу открыть ген бессмертия. Ну, при наличии финансирования, конечно.
Это самое главное – деньги, деньги, деньги. Раньше меня поддерживал научный мир, и я по молодости и наивности думал, что учёные – романтики, им нравятся смелые идеи. На самом деле, я это понял лишь потом – им тоже хотелось получить свой кусок пирога. Но когда они поняли, что деньги идут лишь на мой проект, интерес ко мне угас, сменившись на зависть и глухое недовольство.
– Ну, предположим, – я взял себя в руки. – Мы создадим через некоторое время расу долгожителей, ну или – бессмертных. И отправим их к звёздам. А остальные что будут делать? Погибать? Мой проект – это спасение всех, а не кого-то.
– Вы уверены в этом, господин Никитин? – голос Ольги звучал снисходительно, даже скорее высокомерно. – На вашем месте я не стала бы это утверждать. Ваши выкладки… Как бы это получше сказать. Которые были опубликованы. Изобилуют многочисленными ошибками, неточностями. И вообще, вряд ли вы хорошо понимаете, что делаете.
Опять она за своё! Из-за того, что я посмел покритиковать одну её книгу, которой так гордилась, она возненавидела меня. И каждый раз искала теперь подходящий случай, унизить меня, полить грязью. Мои попытки встретиться с ней на «научном поле», где-нибудь в журнале, или альманахе, отвергались ею. Она просто ускользала от объяснений. А здесь, где её могли услышать миллионы зрителей, она наслаждалась возможностью дискредитировать меня, как учёного, хотя прекрасно понимала, что лжёт. Откровенно лжёт.
– Результаты моей работы проверялись много раз. И людьми, которые хорошо разбираются в этом, госпожа Золина. А также. Знаете, я могу на глазах любого человека. И вас. Провести все эксперименты. С ловушкой.
– Шаманство. И ничего более, – махнул рукой Золин. – Картинки. Знаем мы, как вы склонны к эффектным демонстрациям. Вам бы в цирке работать. Вот я – реальное подтверждение моей работы. А что вы можете предложить?
– Это не картинки, –