посмотрели на него.
– Мышь? – переспросила Эмилия. – Вы серьезно?
– Да, Эмилия, – ответил профессор Харпер. – Я серьезно. Мы попробуем телепортировать мышь.
В лаборатории повисла тишина. Эмилия и Бен не знали, что сказать. Они понимали, что профессор Харпер загнал их в угол. Если они не согласятся на его предложение, то они потеряют все. Но если они согласятся, то они могут совершить что-то ужасное.
– Хорошо, профессор, – сказала Эмилия, наконец. – Мы попробуем телепортировать мышь.
Профессор Харпер улыбнулся.
– Я знал, что ты не подведешь меня, Эмилия, – сказал он. – Ты – лучший ученый, которого я знаю.
Эмилия не ответила. Она просто смотрела на профессора Харпера и думала о том, что они собираются сделать. Она знала, что это неправильно. Она знала, что они перешли черту. Но она не могла остановиться.
Решение о телепортации мыши повисло в воздухе, как тяжелый груз, давящий на плечи каждого члена команды. Лаборатория, прежде наполненная энтузиазмом и предвкушением открытия, теперь была пропитана атмосферой тревоги и сомнений. Эмилия чувствовала себя преданной. Профессор Харпер, человек, которого она всегда считала образцом честности и принципиальности, пошел на сделку с совестью ради финансирования.
В последующие дни лаборатория превратилась в гибрид квантово-физического центра и вивария. В специально оборудованном отсеке разместили несколько лабораторных мышей, предназначенных для экспериментов. Эмилия избегала этого места, но знала, что Бен, под руководством профессора, уже начал подготовку. Процесс телепортации живого существа требовал принципиально новых подходов и технологий. Необходимо было учитывать сложность биологических процессов, необходимость поддержания жизнедеятельности во время передачи, и главное – этические последствия.
Однажды вечером, когда Эмилия допоздна работала над анализом данных, в кабинет вошел Бен. Он выглядел измученным и подавленным.
– Эмилия, можно тебя на минутку? – спросил он тихо.
Эмилия отложила работу и подняла на него взгляд.
– Что случилось, Бен? Ты выглядишь неважно.
– Я больше не могу, Эмилия, – сказал Бен, опускаясь на стул. – Я не могу участвовать в этом.
– В чем именно? В телепортации мыши?
Бен кивнул.
– Я понимаю, что мы должны двигаться вперед, что нам нужны деньги, – сказал он. – Но я не могу заставить себя. Это неправильно. Мы собираемся убить живое существо ради эксперимента.
Эмилия встала и подошла к окну. За стеклом простирался ночной кампус, освещенный тусклым светом уличных фонарей.
– Я знаю, Бен, – сказала она. – Я тоже чувствую себя некомфортно.
– Тогда почему ты согласилась? Почему ты не возразила профессору?
Эмилия вздохнула.
– Я боялась, – ответила она. – Боялась потерять финансирование, боялась, что все наши усилия пойдут прахом.
– Но какой ценой, Эмилия? – спросил Бен. – Какой ценой мы должны платить за прогресс?
Эмилия