странным было то, что родители в это поверили. Горе уступило место стыду.
Они с матерью проходили мимо опустевших домов неспешно, пропуская вперед жителей, спешивших на капище. Они все торопились принести жертву разгневанным богам, чьей волей деревня стала чуть меньше. Астрид и не могла заподозрить, что причиной такого ажиотажа является вовсе не богоугодность, а праздный интерес к тому, о чем шептались последние дни.
Новый жрец, прибывший во спасение несчастных душ.
До дома Таубе эти сплетни не доползли, острые языки жителей деревни пощадили горюющую семью, решив не отвлекать ее от оплакивания. Астрид понуро пинала камни на своем пути, стараясь не поднимать взор – ее сердце бы не вынесло еще один жалостливый или осуждающий взгляд. Вопреки ожиданиям, в душе разгоралась злость, пламя которой обжигало мысли и желания. Девушке невыносимо хотелось ударить по лицу очередного жителя деревни, пришедшего в дом с букетом люпинов – цветков смерти, венок из которых запускается по Хрустальному озеру.
Астрид не желала слышать о траурной церемонии в честь сестры, смерть которой она никак не чувствовала. Девушка была твердо уверена: если ее Сана погибнет – она непременно почувствует это. Быть может, сердце заболит так, что будет казаться, что грудная клетка трещит по швам, или во сне ее сестра придет сказать последние прощальные слова. А пока ничего из этого не произошло, Астрид не потеряет своей надежды, не потеряет веры в свои силы, потому что сейчас она была намерена найти сестру во что бы то ни стало.
***Капище представляло собой очерченный мелкими камнями круг, по центру которого вверх корнями взгромоздили дерево, пораженное молнией. Черная кора сыпалась от резких порывов ветра прямо на еловые ветки, что приносили с рассветом жрецы. Перед древом стоял длинный мощный камень удивительно белого цвета, прожилки в нем сверкали на солнце ярче кварца. На корнях дерева висели старые черепа животных, принесенных в жертву предками, освоившими непокорные земли для своих потомков. Их имена время стерло из памяти, однако безграничное уважение к стараниям пылало в сердце каждого жителя.
Астрид опустилась на колени, чувствуя, как сосновые иглы, покрытые смолой, врезаются в огрубевшую кожу. Мама разместилась совсем рядом и тут же припала лбом к холодной земле, нашептывая себе под нос молитвы, которые никогда и никем не должны быть услышаны. Отец подошел чуть позже, но достаточно быстро занял свое место рядом с женой, без особого энтузиазма повторив религиозный обычай. Девушка невольно посмотрела вправо, где должна была быть Сана, что неизменно покачает головой и пошутит во время даже самого страшного ритуала, чтобы успокоить сестру.
Быть может, за ее пренебрежение боги наслали проклятие, что увело бедную девушку прямо в ночной туман. Быть может, они тешили свое тщеславие, играя с жизнями неугодных, словно с тряпичными куклами.
Из размышлений девушку вытянул низких звук барабанов. Низший жрец сидел на земле и методично бил руками по натянутой на дерево выделанной