иси альбомов и дальше по списку. Чувствуя себя максимально паршиво, Остин нехотя натягивает идеально выглаженные черные брюки, застегивает пуговицы голубой рубашки, еще больше подчеркивающей его бледность, поправляет запонки на рукавах и накидывает приталенный пиджак. Он смотрит в зеркало и думает, что выглядит чуточку лучше.
У него остается пятнадцать минут до выхода. Он еле переставляет ноги в сторону ванной комнаты, включает холодную воду и умывает лицо в надежде освежиться. Из-под раковины достает самокрутку и медленно, не спеша, делает затяжки – одну за другой. Дым рассеивается по всему помещению. Неприятный, но такой родной запах бьет в нос.
Остин улыбается. Через некоторое время шаткие мысли из головы уносятся прочь. Он снова смотрит в зеркало и видит другого человека – свежего, обновленного; ощущение, что с плеч упал груз весом с тонну. Закрывает глаза и делает глубокий вздох. Он хочет никогда не покидать ванную, но стук и настороженный голос Кристофера Миллера отвлекают его:
– Уилсон? – Кристофер пытается открыть дверь, но Остин очень предусмотрителен, поэтому успел закрыть ее заранее.
Миллер начинает нервничать, когда не получает ответа. Он безостановочно дергает ручку двери и стучит по ней, не бросая попыток вытащить друга «из его мира».
– Остин, открой. Нам пора выходить.
Через пару минут дверь распахивается. Крис смотрит на улыбающегося парня, от которого исходит приятный аромат духов Dior, и выдыхает.
– Все в порядке?
– В полном, – уверенно отвечает Остин и направляется к выходу.
Кристофер и Райан Хейл плетутся сзади, перешептываясь. Остина это совершенно не смущает. Он наконец-то чувствует покой и гармонию с самим собой.
«Осталось продержаться на этом благотворительном вечере и можно спокойно отдыхать целую неделю», – думает Уилсон и садится в минивэн рядом с Райаном.
В пути парни активно обсуждают последние новости. Они много смеются и стараются не обращать внимания на состояние Остина, но, в конце концов, у Райана не хватает терпения.
– Ты выглядишь очень уставшим, – замечает он, обращаясь к Уилсону.
Остин предпочитает не отвечать на замечание Райана и ловко переводит тему:
– Мы надолго там? И в честь чего вообще это мероприятие?
– Ты читал буклет? Помощь детям с онкологическими заболеваниями, – отвечает Райан. – А что? Хочется побыстрее вернуться в отель, чтобы снова насладиться одиночеством? – едко замечает он, с прищуром глядя на Остина.
Уилсон злобно смотрит в сторону друга-коллеги и думает, язвить в ответ или нет. Это не его дело. Это вообще никого не касается. Никого, кроме него самого.
Улетучиваются спокойствие и уравновешенность. Венка на шее начинает пульсировать, лоб и спина покрываются капельками пота от ярости.
– Закрой рот, – отвечает он, ртом ловя воздух.
Парни обеспокоены. Кристофер хватает друга за плечо в надежде приглушить его злость. Остин считает до десяти – в детстве всегда помогало, но ничего не выходит. Конечно, ведь в детстве он и знать не знал про наркотики.
Это началось около года назад. В новостях рассказывали про курительную смесь, набирающую популярность, – спайс. Люди, в особенности подростки, кидались на него, как мухи на карамель. Одного ожидал летальный исход, другого – лечение в наркологическом диспансере многие годы.
Остин познакомился с начинающими исполнителями в стиле гранж. Вы наверняка знаете таких – кто пытается быть точь-в-точь как Курт Кобейн. Долгие разговоры о музыке, о планах на будущее спустя время сменялись разговорами о грузе на плечах и безвыходности из какой-либо ситуации. Ребята не знали, что делать, они и не пытались найти другой выход. Подражая солисту группы «Нирвана», они пустились во все тяжкие: начинали с обычной травки, ловили кайф, вдохновлялись, глядя на деревья, но позже это перестало действовать. Сменяя один препарат на другой, они наткнулись на новую смесь.
Остин всегда был рядом и смотрел на это со стороны. Лукас и Эндрю пугали его, их состояние и отталкивало, и вдохновляло, оно наводило на размышление: стоит пробовать или нет? Раздумывая об этом несколько недель, Остин все-таки решился – стоит. Девиз «Живем один раз» иногда толкает на подвиги, иногда – на безумные поступки, которые позже могут стоить жизни. К тому же те времена были тяжкими: расставание с Блэр, смерть бабушки, с которой он проводил большую часть дней с начала ее заболевания.
В первый раз он ничего не почувствовал: ни кайфа, ни умиротворения, ни, в крайнем случае, разочарования. Одним словом – ни-че-го. Он просто остался самим собой, сидел и смотрел на парней, смеющихся во весь голос, и планировал повторить.
Доза за дозой, неделя за неделей. Остин понял абсолютно все. Его накрыла волна, казалось, нескончаемых эмоций. Он плакал и смеялся одновременно, тело пробивал озноб: он трясся, не чувствовал ни рук, ни ног, все тело было потным, словно он пробежал марафон. Спайс захватил разум парня на многие часы, о которых он вряд ли когда-нибудь забудет. Эти часы подарили ему новую жизнь.
Спайс