рейс!
В облака ушли светила,
Не нашла в пути могила,
Вновь ты на планете милой!
Пой, пилот!
Окончен рейс!
Я думал о нем – об этом весельчаке, баловне удачи, жизнерадостном Тэлме, которому так и не удалось окончить рейс. Передо мной маячил Ромс, он азартно жестикулировал, когда мы дружно в девятнадцать глоток подхватывали слова припева. Глаза его горели, а на лице лежала печать какой-то отрешенности. Таким он остался в моей памяти навсегда.
* * *
Через два дня я отправился в Государственное Объединение, чтобы выяснить обстановку. Дело это нам с Кондом казалось щекотливым и тонким, и после некоторых споров оно было поручено мне, как более искушенному в дипломатических вопросах. Но никакие ухищрения не понадобились. Когда я вошел в кабинет комплектования экипажей, чиновник, несколько дней тому назад равнодушно принявший у меня документы, поднялся навстречу как к старому знакомому.
– И вы тоже? – спросил он без всякого предисловия.
– Что тоже?
– Тоже за документами?
– Какими документами? – спросил я с притворным удивлением. – Разве моя кандидатура не подходит?
– Нет, дело не в этом. Я подумал… Вы, правда, ничего не знаете?
– Абсолютно! А что произошло?
Он посмотрел на меня с сомнением.
– Странные дела творятся на нашей планете, оч-чень странные. Никак не могу понять, почему почти все вдруг забрали свои документы и отказались от участия в конкурсе. Может быть, у Парона объявлен новый набор?
– Нет, я ничего не знаю.
Меня смутило случайно оброненное им слово «почти». Относилось ли оно, только к нам с Кондом или речь шла еще о ком-то другом?
– Непонятно, – продолжал чиновник, сидя на столе, – очень непонятно… Так вы не за документами?
– Нет, я же сказал.
– Я подумал, что вы, как и все… Просто эпидемия какая-то. Так что вас интересует?
Он задал этот вопрос так, словно конкурсы на то и учреждаются, чтобы подавать документы и сразу же требовать их обратно.
– Меня интересует, не откладывается ли заседание конкурсной комиссии и будет ли объявлен новый набор? Вы, наверное, слышали?
Уши чиновника зашевелились.
– Нет, решение будет объявлено послезавтра, как и было намечено. Можете не беспокоиться. Конкурировать-то будут трое, вы, Конд и еще Ромс. Удивительно… трое на всю планету… Постойте! Вы что-то знаете. Ну скажите мне, на вашу судьбу это никак не повлияет, мне просто любопытно…
Упоминание о Ромсе ослабило мое внимание, и маска неведения, которую я удерживал на лице, спала. Да, теперь я знал, знал все. В груди закипела такая ярость, что я даже не сумел сдержать ее. Отделавшись кое-как от чиновника, я вышел на улицу. Должно быть, я ругался вслух, потому что встречные прохожие удивленно таращили на меня глаза. Я сам не знал, куда иду, шел просто для того, чтобы немного успокоиться.
Добравшись до какого-то сквера, я сел на первую попавшуюся скамью