идет, присядет, еще раз на море да на окружающих посмотрит, песок сквозь кулак пропустит. И только потом встанет медленно, отряхнется и пойдет потихоньку, на цыпочках соединяться с мировым водным пространством.
Учительница подошла и встала тихо позади Клавы. Она старалась почти не дышать, быть незаметной. Если бы это было возможно, она стала совсем невидимой. Клава единственная из учеников умела настолько глубоко погрузиться в работу, что не замечала, когда к ней подходил учитель. В отличие от других, которые чувствовали неусыпное внимание учителя и останавливались, когда тот подходил, с опаской ожидая развития событий.
Учительница замирала, наблюдая за движениями Клавиной руки. Не каждому дано было это увидеть. Ей дано. Это была работа мастера. Рука не принадлежала девочке. Казалось, что кисть сама по себе совершает путешествие по воде, краскам и бумаге. Что она живет самостоятельно, а рука только элемент поддержки. И, конечно, результат говорил сам за себя. На рисунке располагалась настоящая елка, от которой, казалось, шел хвойный запах.
Родители Клавы не обращали внимания на ее таланты. Одно время девочка старалась и втайне надеялась на одобрение и похвалу. С затаенным восторгом она приносила свои работы домой. С тайным трепетом ждала, когда родители увидят ее шедевры. Замирало сердце в момент просмотра работ. Но, кроме сухого – «Хорошо», «Молодец» она ничего не слышала. После первого знакомства с ее работами, листы клались обратно, и больше интереса к ним уже не возникало. А ей так хотелось увидеть свой рисунок в рамке на стене. Не складывалось. Не то, чтобы ее это сильно расстраивало. Несмотря на явный художественный талант, Клава не была способна на яркие эмоции. Видимо, все свои сильные душевные переживания она выливала на бумагу. Вероятно, все великие творцы таковы. С виду спокойные, но внутри бурлящие. Возвращаясь к реакции Клавы на невнимание со стороны родителей, следует сказать – она испытывала небольшое огорчение, которое быстро растворялось, словно сахар в горячем чае, в свете кроткого детского сердца.
Сама учительница говорила родителям о способностях девочки, о том, что их нужно развивать. Но художественная школа находилась далеко от дома, никому не хотелось отрывать от себя время ради ребенка, а нанимать учителя на дом было накладно.
Тогда учительница решила сама заниматься развитием таланта. Она предложила Клаве оставаться после занятий и рисовать. Та согласилась, хотя и без особого энтузиазма. Первое занятие прошло отлично и замечательно. Ее начали знакомить с передачей объема в изображении. На втором занятии Клава была рассеяна, невнимательна, больше смотрела в окно на выталкивающиеся под ярким весенним солнцем зеленые листики из веток. Это было отнесено на счет усталости и переутомления. На третье занятие Клава не пришла. Когда учительница спросила ее на уроке о причине отсутствия, та начала говорить что-то сбивчиво, о срочных делах дома, о домашнем задании, о том, что надо было срочно кормить рыбок, которых у нее, по правде, не было. Короче говоря, тот самый бред, который несет человек,