послесловие.
– На следующее утро я пришёл в себя. Проснулся в кровати в гостиничном номере, – подходил к концу своего рассказа Разант. – Вся моя одежда и оружие были аккуратно уложены рядом. А рану на руке, которую я получил раньше, кто-то аккуратно забинтовал, несмотря на то, что она уже хорошо заживала. Хотя стерилизация, я думаю, всё-таки не была лишней. В тот же день я получил свои денежки от графа и отправился в путь.
– Единственное, что осталось из твоей одежды, знакомое мне, так это мятая кожа с гербом. Только теперь на ней всего полрукава осталось.
– Ну а почему бы и нет? Она ещё не до конца износилась.
– Это совершенно не мешает купить что-то новое, – настаивала Шилка.
– А мне и так хорошо, – опять отмахнулся Разант.
– Ну ладно, забудем об этом. Пока… – Шилка провела ладонью по лицу, демонстрируя безысходность. – Скажи лучше, всё ли это, что произошло за прошедший год? Ты не узнал ничего нового о той рыжей?
– О «рыжей» … – медленно повторил Разант и поднял голову к полной луне на небе.
Именно таким было небо в ту ночь. Месяц был в полной фазе, светя с чёрного неба, покрытого алмазной крошкой звёзд.
Разанту вновь привиделось тело мёртвой женщины на снегу, беловласый мужчина и нестерпимое чувство тревоги, даже паники, которая каждый раз вновь просыпалась в сознании за прошедшие годы, нисколько не ослабев. …Её длинные красные волосы слиплись от бордовой крови. Она тяжело делала последние вздохи, сказав «прости». А потом навсегда закрыла свои золотые глаза. Этот образ был его личным кошмаром, нагоняющим невероятную тоску и беспомощность.
По телу вновь пробежал зимний холод.
Разант подумал, что там, в Крисдее, уже должно быть холодно. А тут, в Зиммерии, погода резко начнёт меняться через пару недель. Тогда и здесь будет повсюду лежать белый снег, навевающий подобные воспоминания.
– Нет, – спустя минуту вновь заговорил бестий, – я ничего не узнал о… рыжей.
Ему не нравилось так её называть. К несчастью, Шилка когда-то привыкла называть её именно так, за неимением лучшего. Разанту иной раз хотелось крикнуть «не называй её так!», но эти позывы никогда не были достаточно сильны, чтобы преодолеть его волевой барьер. А обстоятельно рассказать, в чём же дело, он считал неплохим вариантом прекратить такое отношение… но всё как-то не было случая достаточно хорошего.
– Я так понимаю, ты всё-таки надумал оставить поиски ответов?
Разант кивнул:
– Мне это кажется мыканием во тьме. Думаю, мне просто придётся жить своей жизнью, так как безнадёжные поиски только усложняют моё существование. Никаких зацепок у меня уже не осталось. Я могу только разве что ходить и спрашивать у каждого прохожего, не видели ли они её.
– Я понимаю, – искренне ответила Шилка, вспомнив, как сама когда-то принимала в процессе участие. – Ну а что ты будешь делать дальше?
– Когда? – не понял Разант.
– Ты же не будешь вечно одиноким наёмником.