среди своих коллег креативные и стратегические умы современности должны были озадачиться поиском инсайтов для новой рекламной кампании одного популярного молочного бренда. Говоря проще: нужно было придумать рекламу молока.
Поскольку ни настроения, ни тем более куража у Олеси сегодня не было, она решила, что подумает об этом завтра. Как это часто бывает от недосыпа, мозг выхватывает из окружающего звукового фона какую-то фразу и начинает на зацикленном режиме ее прокручивать, пока вы не очнетесь. Сегодня в мозгу Олеси засела прозвучавшая уже раз двести фраза «Что вы чувствуете, когда пьете молоко?». Она сопровождала Олесю всю дорогу домой. И только когда двери метро энергично распахнулись на станции назначения, пришел ответ: «Да ничего не чувствую! Я его вообще не пью». Олеся впервые почувствовала себя профессионально бессильной. Ей представилась пухлая домохозяйка, стоящая с растерянным видом и глазами, полными слез, у пестрой молочной витрины.
– Как же я теперь его буду пить, если ничего не чувствую?
– Как хочешь, так и пей. И начни уже думать, наконец, самостоятельно. Взрослая уже!
«Я когда-нибудь сойду с ума от этой работы», – подумала Олеся, открывая входную дверь. Быстро сбросив рюкзак и обувь, она буквально рухнула на кровать и заснула, под гипнотическое эхо судьбоносной фразы: «Что вы чувствуете, когда пьете молоко?».
Глава 4. Недостаточность и непереносимость
Очнувшись в районе полуночи от внезапно наступившей в голове тишины, Олеся поняла, что выспалась. Наташа мирно посапывала на соседнем диване, и, чтобы не разбудить ее, Олеся на цыпочках проследовала на кухню, прихватив с собой рабочий блокнот. На случай, если ночь вдруг поразит ее внезапным молочным инсайтом.
Но мысли Олеси почему-то потекли в другом направлении. Она вспомнила, как в раннем-раннем детстве, пока мама и папа еще были семьей, ее привезли к бабушке, папиной маме, в деревню. Это было всего однажды, но воспоминание об этом врезалось в память и почему-то именно сейчас отчетливо предстало перед глазами Олеси. Бабушкин дом был как кафтан в поговорке: «Не ладно скроен, да крепко сшит». Как и большинство деревенских домов, надо сказать. В небольшой избе стояли две кровати, пара массивных сундуков, шкаф и печка, за которой размещался стол. Все остальные помещения не были жилыми, но соединялись с избой своей, тайной (как Олесе казалось) системой дверей, переходов и калиток. Во всех этих помещениях было тепло, влажно и пахло сеном. Сеном были набиты матрасы на летней кухне. Сено было на полу, на стенах и под крышей хозяйственного двора. Его было так много, потому что в доме жила корова – Нарядка. Черная с белым, большая, излучающая доброту и покой – она стала самым большим впечатлением Олеси от этой поездки. Каждое утро бабушка приносила ведро свежего парного молока, аккуратно прикрытого марлей, и воздух мгновенно наполнялся его ароматом – ароматом дома и счастья. «А ведь я тогда пила молоко, – вспомнила Олеся, – да, я помню его сладковатый