сказала Сова, пересела и прикрыла голову от солнца. – Я вижу в тебе раны. И я знаю, как их унять: зияющую пустоту надо заполнить, тогда она перестанет быть пустотой.
– Это что ты имеешь в виду? – с сомнением посмотрел на неё Кобра, чувствуя, как солнечный жар понемногу становился невыносимым. Приходила пора очнуться и заканчивать со слежкой, иначе до похода можно не дожить.
– Тебе нужен жук поменьше, – предложила Сова. – Такой, чтоб и в руке помещался и нравился тебе; согретое сердце нередко как хорошо перебинтованная рана. Вселяет надежду и уверенность, снимает боль.
– Но что, если он ублюдок? Что, если Громдак будет работать больше, чем может выдержать, или этот чёрт пустит его на мясо? Я знаю, как обращаться с жуками, а он? А может он просто слабохарактерный, и если Громдак пострадает, то просто бросит его умирать?… Сова, нельзя же так. Безнадёжно раненых добивают, если нельзя вылечить, но у кого-то на это может духа не хватить.
Впрочем, Кобра уже не был уверен, как нельзя, а как можно. Возможно, во всей несправедливости было виновато лишь палящее солнце.
– Кобра. Можно, – кивнула она подбадривающе. – Его судьба всегда была написана, и если она должна пройти через жестокого владельца, то мы ничего с этим не сделаем. А если нет, то возможно, именно твоя судьба сыграла в этом свою роль.
Кобра покачал головой. Он всё хорошо обдумал и покрутил, прежде чем дать ответ.
– Ладно… Пускай. Пускай будет так. Громдак – сильный жук. Он сможет о себе позаботиться. Я уже его продал, вернуть не выйдет.
– Ага, – довольно кивнула Сова. – Раз уж я оторвала тебя от этого занятия, чем теперь будешь заниматься?
– Для начала хотя бы ополоснусь. Потом пойду, попробую на завтрашний бой записаться, – Кобра ухмыльнулся. – Придёшь посмотреть?
– На пробовать или записаться? – приподняла бровь Сова. Кобра с усталостью на неё посмотрел.
– На сам бой, Сова. Будут люди, они будут кричать; из меня в центре импровизированного ринга будут выбивать дерьмо и зубы. Всё в этом духе. Крови будет достаточно, думаю, тебе понравится.
– Мне казалось, ты уже был там, – хмыкнула Сова, и резво потянулась к лицу Кобры очередным бесцеремонным жестом, видно желая посмотреть, все ли зубы на месте, но Кобра, уже начавший к этому привыкать, схватил её за руки.
– Стой. Что мы говорили о личном пространстве?
– Не хватать людей за лица, это им не нравится, – Сова отвалила, сложив ноги лотосом, а сама повернула голову так, словно собака, пытающаяся почесать ухо, либо что-то слишком уж усердно вспоминающая. – Но ты же сказал – “людей”.
– Сейчас ты просто пытаешься оправдаться. Я имел в виду всех разумных. В первую очередь, себя.
– Вопрос остаётся; почему зубы на месте?
– Пара из них медных, не обольщайся, – пожал плечами Кобра. – Я довольно хорош в уворотах против забойных пьяниц.
Сова ехидно ухмыльнулась.
– Что же ты, демоноубийца, пьяницам себя бить даёшь? Человек беспомощным становится,