комнату, твоя тень металась по стенам, как призрак безумного художника. Ты был похож на Фауста, продавшего душу за мгновение гениальности, за возможность оставить след на полотне вечности.
– Вдохновение – это дьявольский дар, Маша, – ты внезапно остановился и вперил в меня безумный взгляд, – он сжигает изнутри, оставляя лишь пепел и горстку безумных воспоминаний!
В следующую нашу встречу я долго тебе ждала.
– Ты сегодня поздно вернулся? – тихо произнесла я, глядя сквозь густые ресницы на стремительно тускнеющий закат над крышами домов.
Ты молча прошел мимо меня, бросил сумку на пол и рухнул в кресло, вытянув длинные ноги вперед. Тени медленно заполняли комнату, словно невидимые руки рисовали тени углем прямо на стенах.
– Опять работал всю ночь?
Ты тяжело вздохнул, поглаживая щетину, давно переросшую рамки небритости.
– Да… Снова искал эту чертову линию горизонта. Кажется, она куда-то исчезла…
Я улыбнулась уголком губ, взяла карандаш и набросала несколько штрихов на листе бумаги.
– А может, горизонт прячется внутри тебя самого? И ты сам его никак не найдешь?
Ты удивленно вскинул брови, внимательно всматриваясь в рисунок. Стрелки от сердца расходились лучами во все стороны, будто порыв ветра разбрасывает лепестки розы по ветру.
– Никогда бы не подумал услышать философские размышления от моей скромной музы!
Я слегка покраснела, спрятав глаза за прядью волос.
– Знаешь, твои картины заставляют задуматься даже меня, простую девушку из провинциального городка.
Мы долго сидели, молча, слушая шум города, пока уличный фонарь не зажегся мягким желтым светом. В комнате снова стало уютнее.
– Я нарисовала тебе чайник, чтобы ты согрелся после работы, – тихо произнесла, указывая взглядом на плиту.
– Как мило! Но знаешь, рисовать твою душу мне гораздо приятнее, чем чайники.
Я рассмеялась звонким смехом, заставив тебя почувствовать тепло дома, которого ты раньше здесь не замечал.
– Тогда покажи свою новую картину.
Ты осторожно развернул холст, украдкой наблюдая за реакцией любимой.
На картине был изображён город: здания растворялись в тумане, облака превращались в цветущие сады, а небо сияло золотым свечением вечернего солнца. Ты вложил в этот пейзаж частичку своей души.
Я подошла ближе, дотронувшись пальцем до холста.
– Это волшебство… Здесь есть та самая линия горизонта, которую ты искал. Она между небом и землёй, где мечты становятся явью.
– Значит, теперь я должен написать портрет твоей души, верно?
– Только сделай это быстро, – попросила я, присаживаясь рядом с ним, – потому что душа моя постоянно меняется.
Ты схватил палитру и начал яростно смешивать краски, пытаясь воскресить умершую любовь. Краски текли по холсту, как кровь из ран, превращаясь в бурные реки страсти и отчаяния. В каждом мазке кисти чувствовалась сила, способная сокрушить