и декларация отсутствия намерений навязывать свое общество, а также готовность раствориться в забвении по первому требованию. За свою жизнь я уже сроднился с этим вопросом и задавал его автоматически, и также автоматически про себя отмечал тот факт, что задаю его человеку, которому, судя по всему, я помешать не должен. Моим намерением было занять краешек лавочки на берегу пруда в парке и полюбоваться на последний, наверное, в этом году закат, так удачно случившийся во время моей прогулки. Осень стремительно набирала обороты, солнечные дни случались все реже и наступающий октябрь грозился стать если не дождливым, то дождливым и холодным судя по прогнозам, но можно ли верить в прогнозы? Лавочка, которую я заприметил издали и казавшаяся мне пустой, на деле оказалась занята, что никак не делало ее от этого менее привлекательной. На самом ее краю, противоположном от того, со стороны которого я приближался сидела незнакомая девушка и любовалась природой, а там было на что полюбоваться. Не знаю уж, правда ли разбиение парков является искусством, но конкретно это место в данный момент было шедевром: небольшой склон вел прямо к водной глади и я не приукрашиваю, вода и прям была абсолютно гладкой в этот момент, а с того ракурса, что открывался с лавочки, она полностью отражала кристально голубое осеннее небо без единого облака, а на противоположном берегу, как для контраста полной безмятежности неба, ярким огнем желто-оранжево-багрового безумия росла кленовая роща. Справедливо заметив про себя, что если бы девушка была против соседей, то предпочла бы занять середину лавочки – я решительно приблизился к свободному краю, вежливо склонил голову в приветствии и спросил:
– Простите, я Вам не помешаю?
Казалось, что девушка – местная композиция, призванная дополнить шедевр природы со стороны человечества, насколько гармонично она смотрелась в этом парке, в это время года, в это время дня: на ней не было ни одного яркого пятна цвета и сделана из редкого мрамора. Волосы ее были пепельно-серыми и мягкой волной спадали на ее плечи и спину. Одета она была в легкий осенний плащ сумеречно-фиолетового цвета. На лице ни грамма косметики, но, видимо, ей она и не требовалась, потому как настолько идеального лица я не видел за всю жизнь. Девушка сидела с прикрытыми глазами и, возможно, мой вопрос ее не удивил и не испугал, так как она лишь едва заметно склонила голову, вероятно, считая, что если к ней внимательны – то ее жест будет и так заметен. В любом случае, иного ответа от нее не последовало и я тихо, стараясь не нарушать ее мыслей, присел и отставил зонт-трость в сторону.
Оглушительная тишина осеннего парка была прекрасным музыкальным фоном к вышеописанной картине.
Налюбовавшись природой, я уже готов был покинуть это прекрасное место, однако не успев даже потянуться за зонтом, тишину нарушил мягкий голос, казалось сотканный из шелеста опавшей листвы, он звучал тихо и гармонировал с окружением так же как и его владелица.
– Вы бы не могли подождать еще пару минут?
Я был крайне удивлен. И либо мое удивление, любо воспитание, либо нежданно откуда взявшаяся симпатия к незнакомке, либо все это вместе заставили меня отложить мои планы. Эти пару минут я решил провести в прежнем созерцании красоты мира. И уже через пару мгновений я понял, что солнце, такой нечастый гость в осенней погоде уже давно должно было уйти за горизонт, а листик клена, единственный, нарушавший идеальную гладь пруда, снесен течением. Совершенно неожиданно для себя, я обернулся в поисках иных прохожих, обычно гуляющих тут и обнаружил, что девушка открыла глаза и смотрит прямо на меня.
Только сейчас я уже не обращал внимания ни на ее необычный цвет волос, ни на ее идеальные черты лица, ни на то что она была удивительно печальна. Все в мире перестало быть важным, потому что у нее были фиолетового цвета глаза. Существуют всего два пигмента, наделяющие радужную оболочку глаза цветом: синий и коричневый, все остальные цвета – это лишь игра их сочетаний: чуть ярче или чуть тусклее, смешать один с другим в разных пропорциях, сделать иной рисунок и вот – совершенно невообразимое количество цветов и оттенков готово. Но вот фиолетовых глаз – просто не бывает, как не бывает и того, что эти глаза буквально светились изнутри теплом и умиротворением.
– Я надеялась что Вы не заметите мой маленький трюк и я смогу чуть дольше насладится этим прекрасным видом. – Девушка и впрямь выглядела печальной, но эта печаль была гораздо глубже, чем та легкая досада, о которой она говорила.
С трудом поборов себя, я смог оторвать свое сознание от ее взгляда и огляделся. Мир поблек. От былого безумства красок осени не осталось и следа, небо уже не было кристально-голубым, а, сорвавшийся буквально мгновение назад с ветки лист, недвижимо висел в воздухе и даже не думал подчиняться всемирному тяготению. Единственным, что еще сохраняло свой цвет были глаза моей собеседницы.
– Простите, я не хотел нарушать Ваших планов. – Произносить слова было очень тяжело. Воздух был тяжел и никак не хотел двигаться, будто это и не воздух, а какой-то кисель. Но, видимо, это чем-то задело мою собеседницу. Ее удивительные глаза сузились и вспыхнули ярче.
– Ты уже не первый раз так делаешь! Все! Хватит!
– Может тогда выпьем по чашечке кофе