в сторону, ведущую в больничные помещения судя по указателям, видимо морг был при какой-то больнице. Вторая выводила на пандус для подъезжающих машин. Все верно – покойников привозят и увозят не через помещения больницы, а с отдельного входа. Маша тенью стояла у двери и заламывала пальцы.
– Ты меня будешь навещать? – грустным голосом спросила она.
– А ты не хочешь пойти со мной? Вместе всяко веселее.
– Я не могу. Еще метр и я развоплощусь, потом месяц снова воплощаться. Больно.
– Почему?
Маша лишь пожала плечами.
– Иди. У тебя нет времени.
Я подошел к ней и постарался ее обнять. Тень сначала сжалась, но потом девушка расслабилась и сделала попытку обнять в ответ.
Что произошло дальше – я так и не понял. Вместо тени передо мной стояла самая настоящая девушка, только слегка прозрачная, но не бесплотная. Я чувствовал ее прикосновение. Она замерла не в силах понять произошедшее сама.
– Бежим! – Сказал я, схватил ее за запястье и потянул за собой.
На улице падал первый снег, а в свете уличных фонарей бежали смеясь двое не понимающие ничего из произошедшего только что. Где-то вдали лаяла собака и некоторым прохожим могло бы показаться что лает она: "Воры – Воры". Странные они, эти уличные шавки.
Мы бежали по улице и мне было безумно смешно и весело. Жизнь возвращалась в меня водопадом и от этого было безумно хорошо. Я ловил ртом снежинки, а в руке сжимал руку Машки.
Выбежав на освещенный проспект мы остановились.
– И куда ты меня утащил? – услышал я смешливый голос и повернулся чтобы рассмотреть ее обладательницу.
Маша стояла в свете фонарей и вывесок магазинов и теперь я мог рассмотреть ее, так она уже не представляла из тебя колышущуюся тень, в которой не разобрать было даже черт лица. Она была маленькой рыжеволосой зеленоглазой девчонкой 14-15 лет. На ней была синяя пижама и тапочки зайчики. А на улице – мел мелкий снег, тут же превращавшийся на асфальте в лужи и дул не очень сильный, но холодный ветер.
– Прости, тебе не холодно? – я с ужасом понял, что в таком наряде по осеннему городу не побегать.
– Нет. Я чувствую, что на улице холодно, это неприятно, но я не замерзаю, я же не человек в конце-концов.
– Надо найти во что тебя переодеть.
– Зачем?
– Потому что мужчина осенней ночью на улице с ребенком за руку – это слишком подозрительно.
– Я же призрак, я даже в зеркалах не отражаюсь, чего уже говорить....
В этот момент Маша показала на зеркальную витрину, чтобы доказать мне, что ее не видят и повернулась к ней сама.
– У нас, кажется, проблема. – выдавила она.
– Еще какая! А как ты переодевалась до этого?
– Никак!
– В смысле? Ты же надела эту пижаму!
– У меня больше ничего нет, я либо в ней, либо без нее, я же призрак. Как погибла, так и существую.
Я порылся в карманах куртки, украденной у санитара морга. Во внутреннем кармане лежал кошелек, а в нем внушительная пачка