фонтаном на маму. Лицо Ани было уже насыщенно красным.
Ее мама обнаружила на двери ветку розы и только после этого заметила Адама, медленно идущего позади профессора, вдали у окна на лестничной клетки.
– Ой, Адам, это твоя? – сказала она, улыбаясь юноше.
– Да, – ответил он и медленно кивнул.
Мама любуясь цветком, встретила взгляд Ани, и, чтобы смягчить эту ситуацию, хотела было извиниться, но Аня ее прервала:
– Это, кажется, для меня! – сказала она и вырвала розу из рук мамы, оставив небольшую царапину от шипов, как на маминой ладони так и на своей.
– Ты не хочешь извинится? – напряженно сказала мама, передумав смягчить тон.
– Пока нет, – ответила дочь.
Еще мгновение назад Аня была полна решимости извиниться первой. Но она не заметила, что ситуация вышла из под ее контроля, а точнее обида и возмущение, что мама не вправе диктовать и во всем ее контролировать, как колющее чувство, которое невозможно было успокоить. Так что мама, по ее мнению, должна была извиниться первой.
Адам хотел подойти к Ани, которая уже второпях спускалась по лестнице, держа в руках розу, но его остановил профессор.
– Вы, молодой человек, не проводите меня вниз по лестнице? Там у выхода высокий подъем. Мне через него сложновато переступать, – сказал профессор.
Глаза старика были теперь ясными, и в них Адам уловил любопытство. Адам удивился тому, как профессору удалось подняться на третий этаж. Он прикидывал в уме, сколько у старика ушло на это времени.
По дороге профессор спросил про учебу, и Адам ему нехотя ответил, что учится в музыкальном училище на духовых инструментах и хочет выступать в джазовых клубах.
– Интересно, интересно.
– А Аня? – важно поинтересовался профессор, внимательно переступая неровные камни.
– Она играет на скрипке. Учится на оркестрово-струнных инструментах, монотонно, как заученную фразу, произнес Адам.
– Скрипка и саксафон, какой дуэт! – саркастически произнес старик.
– Нет, вы неправильно подумали. Мы не встречаемся. Просто раньше дружили.
– Понятно, почему вы ее защищали. Ну что ж, успехов вам ! – сказал профессор, когда они добрались до входной двери его дома.
Адам взглянул на дом-близнец, который не отличался внешним старым убранством от его дома: те же обнищавшие балконы с проржавевшими перилами, потресканные стены запахи, которые не выветривались веками.
В доме профессора была тоже сплетница соседка, только ее звали Нюра, которая выглядывала из окна первого этажа, кидала острый взгляд и колкие словечки на прохожих. Адаму она казалась ещё опаснее Сони.
Профессор проницательно на него посмотрел.
Адам не мог долго смотреть в глаза таких уверенных людей. Он мог смотреть в глаза родных и то не всегда.
– Спасибо!
– А моя жена любила Элвиса Пресли, – улыбнулся профессор, обнажая целые, молочного цвета, зубы.
Адам ему улыбнулся и ответил:
– Я тоже, – и в эту же минуту вспомнилв,