вуаль, на плечи была наброшена пышная чёрная накидка. Она сидела в глубоком кресле с высокой спинкой и, не вставая, протянула мне утончённую руку в прозрачной перчатке, на которой сверкал фамильный рубин на указательном пальце.
– Будьте моим гостем, Николай Фёдорович. Друзья Филиппа Спиридоновича – мои друзья.
Помнится, я ещё тогда отметил про себя: странное дело – женщине устраивать мужскую пирушку, слушать развязные тосты, хмельные разговоры и недвусмысленные шутки.
Но, как это бывает, после одной-другой рюмочки сам отходишь от официальных манер, становишься смелее, возникает желание поучаствовать в споре – доказать другим и себе, на что гаразд.
– Александр Алексеевич Беспешный. До той встречи я знал графа лишь заочно. Красноречив, недурён собой, остёр на язык – он ловко развернул разговор о куртизанках в сторону древнегреческой мифологии, заговорив о богах Олимпа. Умение разжигать искру в беседе у него было отточено до мастерства, а желание людей «размять язык» – известное дело, преобладает у большинства.
Признаюсь теперь откровенно: великими знаниями я не обладал, но на любительском уровне поддержать беседу вполне мог.
И как раз в тот самый момент Елизавета Львовна приблизилась к центру словесной баталии. Теперь, стоя передо мной во весь рост, она уже не скрывала свой недостаток – выпуклый горб, выдававшийся под накидкой.
– Вижу, вы так эмоционально обсуждаете тему… – обратилась она прямо ко мне. – Вы утверждаете, что возлюбленным Афродиты был бог Адонис, а Александр Алексеевич полагает…
– Что вы полагаете, Александр Алексеевич? – переспросила она.
– Я не настаиваю, но, как мне кажется, он был таким же смертным, как и мы с вами, господа. Было это, впрочем, давно… – рассмеялся граф.
– Быстро вы сдаёте позиции, господин Беспешный, – с лукавой усмешкой сказала она. – Уступите мне ваше место в этой словесной дуэли?
– Я не привык отказывать даме.
– Итак, Николай… – она сделала паузу, – Фёдорович. На что мы поспорим? Конечно, если вы ещё хотите участвовать в споре?
В её голосе и манере чувствовался вызов. Я сомневался, знает ли она сама точный ответ – но с какой игрой, с каким искусством она втягивала меня в этот поединок! Взгляды присутствующих уже были прикованы ко мне. Я стал главным действующим лицом этого маленького спектакля.
– Что ж, я не привык сдаваться. Я продолжаю настаивать: Адонис был богом. Пусть даже он был человеком, ставшим богом по воле Афродиты – утверждать не стану. Но, если я не прав – обязуюсь исполнить любое ваше желание, княжна.
Произнося это, я не воспринимал происходящее всерьёз. Мне казалось, всё это – лишь шутливое развлечение гостей. До тех пор, пока её голос не прозвучал холодно, почти официально:
– Вы ошиблись, Николай Фёдорович. Адонис никогда не был богом. Афродита полюбила смертного мужчину. Он погиб от смертельной раны, и Зевс, тронутый её страданием, повелел отпускать Адониса из царства мёртвых