социальное и даже экономическое значение, так как стали в Англии первым общедоступным местом досуга, где человек мог вступить в беседу с соседями по столу независимо от того, знал он их или нет.
Заведение Эдуарда Ллойда обслуживало главным образом моряков и коммерсантов, и он начал готовить «судовые реестры» для тех, кто встречался в кофейне, чтобы заключить договор о страховании. Так возникла Lloyd’s of London – знаменитая страховая компания. Из других кофеен родились биржа, банковская расчетная палата и газеты, например «The Tattler» и «The Spectator».
До появления кофе британцы потребляли алкоголь в фальстафовских масштабах. «Что за непотребное пьянство на каждом углу! – сетовал английский памфлетист в 1624 году. – Как набиты кабаки! Тут топят свой разум, тут пропитывают мозги элем». Через 50 лет другой комментатор отметил, что «кофепитие способствует трезвости народа. И если раньше подмастерья и разные приказчики взбадривали себя по утрам элем, пивом или вином, и воздействие этих напитков уменьшало у многих пригодность к работе, то теперь они благопристойно общаются за чашкой бодрящего и культурного напитка».
Не следует, разумеется, думать, что кофейни отличались образцовой чистотой, тишиной и благопристойностью. Напротив, в них скверно пахло, царила суета и особого рода наэлектризованность, а хозяева стремились выманить у клиентов побольше денег. «Люди снуют туда-сюда и напоминают мне стаю крыс в разоренной сырной лавке, – писал один современник. – Одни приходят, другие уходят, одни что-то пишут, другие болтают, те пьют, эти курят, третьи спорят. Все провоняло табаком, как каюта на старой посудине».
Самое сильное осуждение лондонские кофейни вызывали у женщин, которые, в отличие от своих континентальных товарок, не допускались в этот круг мужского общения (если только не были хозяйками заведения). В 1674 году «Женская петиция против кофе» сетовала: «Мы давно видим очень чувствительный упадок настоящей прежней английской мужской силы… Никогда не носили они столь широких панталон и не имели в них столь малого достоинства». А причиной всему – «неумеренное потребление этого новомодного, горького, тошнотворного, отвратительного, варварского напитка, именуемого „кофе“, который… сделал евнухами наших мужей и обессилил наших лучших поклонников… Когда они приходят из кофеен, капает у них только из носа, крепка у них только задница, а стоят одни уши».
Вот как, согласно «Женской петиции», выглядел типичный мужской досуг: утром они сидят в кабаке, «пока не напьются до одури, а потом идут в кофейню, чтобы протрезвиться». Оттуда опять идут в кабак, только чтобы вновь «шатаясь, приплестись на протрезвление при помощи кофе». Мужчины столь же решительно защищали свой напиток: кофе отнюдь не снижает мужскую потенцию; напротив, он «делает эрекцию более сильной, семяизвержение – более обильным и добавляет сперме живости»3.
Несмотря на это, 29 декабря 1675 года король Карл II обнародовал «Прокламацию о запрещении кофеен»: с 10 января 1676 года