эти страшные сны.
Палач I. Время Жертвы
“Бешенство. Бешенство. Бешенство.
Злоооооость.
Гнееееев.
Выпусти меня, ну выпусти…”
“Не волнуйся, скоро. Потерпи, ты скоро порезвишься.”
“Да? Правда? Правдааааааааа? Ты меня врёшь! Я верю неееееет!”
“Что тебе остаётся? Верь мне, скоро, очень скоро.”
“Аууууууууууууууу… Врёёёёёшь…”
“Скоро, не волнуйся, очень скоро.”
“Тебе уже обещал? Нам наслаждение?”
“Да, у нас есть дело. Мы скоро им займёмся.”
“Скореееей, скорееееей…”
Толмач VIII. Время Жертвы
Удивительно, но мне физически тяжело читать мой собственный дневник. Пока я продираюсь через эти слова, написанные моим почерком, я как будто проживаю заново жизнь, которой я и не жил вовсе. Что сейчас есть в ней?
Я всё время вижу перед глазами эту Сэм… Эта влюблённость не даёт мне покоя.
Мне даже показалось, что я видел её в городе, когда я ненадолго выбрался туда, чтобы нормально поужинать – иногда просто уже сил нет есть эту скромную кухню на Скале.
Я побежал за девушкой, которая была так предательски похожа на Сэм. Догнал её, дёрнул за плечо. Конечно, это оказалась не она, я только напугал какую-то бедную горожанку. А заодно ещё кучу людей, которые приняли меня не то за сумасшедшего, не то за мелкого воришку, которые, к счастью, встречались очень редко. Надо, наверное, быть совсем отчаянным, чтобы разменивать вечное счастье на карманные кражи.
Почти прошла эта неделя, которую Первый объявил ожиданием нашего прикосновения к Великой Благодати.
Мы каждый день разговаривали с Артуром, а он тем временем проходил “обучение” у Первого.
Мне всё больше нравился этот человек, который по воле Бога убил себя, а потом по его же, видимо, воле был воскрешён. Кажется, что вслед за призрачной любовью, я начал обретать вполне реальную дружбу. При очень странных обстоятельствах.
Артур раскрывался, встречи с Первым не влияли на него. В какой-то момент я понял, что расслабился и перестал контролировать наши разговоры.
Мы говорили об истории, я дополнял свои записи, которые он прочёл, дополнительными комментариями и рассказами о том, что знал.
Он рассказывал мне о своей жизни, о том, каково это – не чувствовать никакой возможности что-то изменить тогда, когда желание этого внутри тебя очень велико.
И он постоянно говорил о своей жене. Значительно чаще, чем о родителях, и тем более чаще, чем о каких-то знакомых и друзьях. И много, много чаще, чем о Боге…
Мне кажется, что он по-настоящему любит свою жену, но мне сложно об этом судить, я не понимаю, что такое любовь. Я спросил его об этом, но он, конечно, не смог мне объяснить, а я, однако, каким-то своим естеством почувствовал, что он знает. Просто это невыразимо словами.
Хотел бы я познакомиться в реальности с этой Сэм, интересно, я бы почувствовал в действительности то, о чём мечтаю? Я любил бы её как Адрам, как я искренне любил её в этих своих снах?
Я обратил внимание,