наша с тобой страна, мне кажется, что ты такого же стержня!
– Не знаю, что и сказать, Галахад. Ты, конечно, прав, но вот Барис… да, он действительно удивительный человек и полон загадок, но точно не сумасшедший. А что касается страны, то здесь не поддержать тебя невозможно. Такое количество жертв… Я уже не готов верить ни в какого Бога, если он хочет от нас этого!
– Бог и не хочет, Адрам. Это всё эти кровавые церковники, которые выдают свою алчную гордыню за волю Бога! Мы покараем их!
– Ты думаешь, что мы сможем остановить войну и установить мир?
– Конечно! Я могу на тебя рассчитывать?
– Думаю, что да, но мне хотелось бы понимать, что мы должны сделать. Это план Бариса, о котором он собирается нам рассказать?
– Не совсем, Адрам, это скорее мой собственный план, но я уверен, что ты поддержишь его, чтобы там не предложил этот поклонник драконов.
– Тогда я весь внимание, Галахад.
Хозяин особняка начинает говорить, а я чувствую, что сейчас проснусь.
Но на этой границе сна и яви я ощущаю, что Адрам не особо слушает Галахада. Перед его внутренним взором беспрерывно мерцают черты её лица. “Сэм…” – то ли неслышно говорит он, то ли уже шепчу я сам, проснувшись в своей постели.
Жертва V. Время Жертвы
Мне приходится смириться с несколькими вещами.
Во-первых, я конченый грешник, но меня выбрал Бог, чтобы на моём примере показать всем людям, что всякий, даже такой как я, способен стать праведным, заслужить прощение и пребыть в Великую Благодать, избегнув Хаоса.
Во-вторых, изучать Канон – это ужасно скучно и невыносимо монотонно. Кажется, что Первый (тот, предыдущий, который основал церковь) написал канон так, чтобы его не хотел читать никто, но все были обязаны. Такие страдания ради прикосновения к воле Бога…
Ну, и в-третьих, то, что я так думаю после того как со мной уже почти неделю занимается Каноном и его трактованием сам Первый, делает меня уже не просто грешником, а форменным еретиком.
Но я не могу с собой ничего поделать. Кажется, что я уже больше этого не боюсь. Мне кажется, что я уже больше ничего не боюсь. Я верю в Бога. Но не готов смириться со своей ролью. Не ему предписывать мне, что делать и как жить. И уж тем более не человеку в белом костюме, от речей которого хочется уснуть раз и навсегда.
Интересно, а когда он говорит с Богом, тому тоже скучно? Или они так и общаются между собой в этой манере?
Мне хочется просто вернуться домой и жить своей жизнью.
Попытаться всё объяснить родителям, что можно попробовать иначе – можно самим взять свою жизнь в руки, кажется, что люди так делают и ничего, не тонут в грехах. Теперь-то я точно это знаю – Канон не осуждает рациональной и деятельной жизни. Где там граница между любовью к этой жизни и любовью к Богу, которая должна оставаться в человеке невообразимо сильнее? Как не любить другого человека или других людей сильнее, чем Бога? Там нет ответов на эти вопросы, подразумевается, что это неправильно и невозможно. Но если Бог милостив и великодушен, разве не простит он нас за