и осмотрел свое сокровище.
Первая его часть – большая часть – представляла собой пожелтевший от времени пергамент. Я внимательно рассмотрел первый лист и увидел, что это палимпсест. Под старым расплывчатым росчерком историка – янки виднелись следы ещё более древнего и тусклого текста – какие-то мудрёные латинские слова и предложения: очевидно, фрагменты из старых монашеских легенд и преданий.
Я открыл указанное моим незнакомцем место и начал читать – и вот что там было:
«ПОВЕСТЬ О ЗАТЕРЯННОЙ СТРАНЕ»
Глава I. КАМЕЛОТ
«Камелот – Камелот…”, – сказал я про себя, – Кажется, я не припомню, чтобы слышал о нём раньше. Скорее всего, это название приличной психиатрической лечебницы где-нибудь в окрестностях Йоркшира!
Я посмотрел на мир пред собой.
Это был мягкий, умиротворяющий летний пейзаж, райская пастораль, прекрасная, как сон, и такая же одинокая, как воскресенье. Воздух был наполнен ароматом цветов, жужжанием шмелей и пчёл, щебетанием юрких птиц, и меж тем вокруг не было ни людей, ни повозок, не было никакого движения жизни, ничего не происходило. Как будто время остановилось.
Дорога представляла собой в основном извилистую тропинку, изрытую следами копыт, а по обе стороны от неё в траве время от времени появлялись едва различимые следы колёс – колёс, у которых, по-видимому, были шины шириной в ладонь. Вскоре на нашем пути возникла стройная девочка лет десяти с водопадом золотистых волос, струящихся по плечам. На голове у неё был венок из огненно-красных маков. Это был самый прелестный наряд, какой я когда-либо видел. Она лениво прогуливалась по траве и, судя по виду, её душа была умиротворена и безмятежно-покойна. Счастливое умиротворение отражалось на её невинном детском личике. Циркач не обращал на неё внимания; казалось, он её даже и не замечал. А она его заметила – она была поражена его фантастической раскраской не больше, чем я каким-нибудь уличным клоуном, как будто привыкла видеть таких чудиков каждый божий день. Она прошла мимо так же равнодушно, как прошла бы мимо пары пасущихся коров, но когда она случайно заметила меня, всё изменилось! Она подняла руки и окаменела – рот у неё отвис, глаза смотрели теперь широко и испуганно, она являла собой воплощение изумлённого любопытства, смешанного со страхом. И вот она застыла, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно зачарованная, пока мы не завернули за угол леса и не скрылись из виду. То, что она испугалась меня, а не того мужчины, было для меня слишком большим потрясением – я не мог понять, в чём дело. И то, что она, казалось, рассматривала меня как потрясающее воображение зрелище и полностью упускала из виду свои собственные достоинства в этом отношении, было еще одной загадочной вещью, а также проявлением великодушия, которое было удивительным в столь юном возрасте.
Я обрёл в этой картине пищу для размышлений. Я двигался вперёд, как во сне. По мере приближения к городу стали появляться признаки жизни. Время